эксперт Госдумы, председатель совета некоммерческой корпорации "Интернациональные ресурсы"
Вчера в правительстве РФ начато обсуждение проекта бюджета на 2003 год. Через пару месяцев отрихтованный проект попадет в Госдуму, и есть сильное подозрение, что повторится прошлогодняя история. Проблемы развития благотворительной деятельности в России, боюсь, и на этот раз не попадут в поле зрения высоких договаривающихся сторон. Будто не было Гражданского форума и нескольких попыток общественных организаций и бизнеса выстроить мост между властью и филантропами. Отсюда и опасения.Между тем ситуация вокруг филантропии сегодня куда хуже прошлогодней. Как известно, отменена федеральная льгота для благотворителей и введен подоходный налог с бедолаг, которые получили негосударственную финансовую помощь. Ъ уже писал об этом. А в Налоговом кодексе появилась норма о "чистых" благотворительных фондах, перечень которых утверждается правительством РФ. Эту норму даже трудно признать законной, потому что она противоречит Гражданскому кодексу и закону о благотворительности. Наконец, предложенная правительством с этого года форма отчетности за некоммерческую деятельность ничего, кроме дополнительной путаницы и бесполезного закручивания гаек, не принесла.
А все вместе эти новшества образуют схему, при которой социально ответственному бизнесу сейчас проще плюнуть на все и снести деньги в казино.
Самое удивительное, что никто специально никаких козней против российской филантропии не строил. Просто переписали правила — и умерли даже те слабенькие нормы, которые питали филантропию по крайней мере шесть лет кряду, с появлением закона о благотворительности.
Мне не раз доводилось беседовать с Сергеем Шаталовым, другими руководителями Министерства финансов, теоретиками и практиками налоговой политики. Послушать их, так ни одного противника благотворительности в России вообще не существует. Просто всем хочется чистоты, честности, порядочности. А кто против? Но возьмем тот же льготный перечень фондов, утверждаемый в правительстве. Норма есть, а перечня нет. Уверена — и не будет. Так и неясно, кто на самом деле должен его составить. И по каким критериям? Как разделить тысячи российских благотворительных фондов на честных и не очень? Обращения за разъяснениями в Минфин натыкаются на забавный ответ: вот вы и дайте критерии, а уж мы их затвердим. Нелепость. Хорошо еще, что такую борьбу за чистоту Минфин ведет лишь с филантропией, не распространяя на всю экономику.
Между тем легко определить, чем занимаются фонды или бизнес в своей некоммерческой деятельности. Надо лишь усовершенствовать отчетность. Существующая форма не показывает, в сущности, ничего. Она не дает даже представления о том, чем фактически фонд занимался. Мы все заполняем мешки бумаг, но из них ничего не почерпнуть. Нам опять говорят: ваши предложения? Но вот тут-то и выдумывать нечего. Международная система нормальной, исчерпывающей отчетности давно прижилась в России. Она действует между грантодающими и грантополучающими организациями. Там очевидны цели и все прозрачно, вплоть до копейки. Три года коалиция некоммерческих организаций "За справедливое налогообложение" стучится с этим предложением в правительство. Нам отказывают, не тратясь на комментарии. Узнать, где, в каких чиновных закоулках теряются подобные предложения, невозможно. Обратных связей просто не существует.
На самом деле, когда в чиновной среде утвердится понимание нормальной социальной экономики, обратные связи возникнут как бы сами по себе. Для этого нужны поправки к существующим законам. Гражданский кодекс, к примеру, признает наличие организаций коммерческих и некоммерческих. И у каждой своя экономическая задача: одна создает доход, другая заботится об эффективном его использовании. Значит, для них по определению должны быть разные налоговые режимы. И тогда станет очевидным следующее: те из нас, кто вкладывается в здравоохранение, которое обеспечивает госбюджет, ничего не должны государству с этих вложений. И это не льгота. Это выполнение за государство его конституционных обязанностей перед гражданами.
Однако в Налоговом кодексе у нас существует только две категории налогоплательщиков: физические и юридические лица. Это, кстати, противоречит не только Гражданскому кодексу, но и самому Налоговому. Там в первой части у нас запрещено устанавливать разницу в налоговых режимах в зависимости от форм собственности. Все решает вид деятельности.
В советские годы, когда зарождалось неформальное общественное движение, однажды я была на встрече с представителями французских госслужащих. Докладчик рассказывал, на сколько листов удалось сократить отчетность в будущем году и на сколько граф стало меньше в каждом листе. Я до сих пор помню, с какой гордостью докладывал француз. И как мы пялились на него, не понимая, о чем он. По-моему, у нас и сейчас бы его редко кто в правительстве понял.