заместитель председателя комитета Государственной думы по кредитным организациям и финансовым рынкам
"Я сочувствую желанию председателя ЦБ усилить надзор"— Вы были автором первого варианта небольших поправок в закон о ЦБ, внесенных, чтобы нейтрализовать выдвинутые два года назад более радикальные предложения. Но и ваши поправки при подготовке их к второму чтению трансформировались в весьма радикальные. Так что вы стали противником своего же закона...
— Я проанализировал эволюцию этого закона, оказалось, что почти все, что я хотел, сделал. Поначалу ЦБ было предложено сделать госучреждением, а его собственность — собственностью государства. Мы это отбили. Ведь в этом случае возникало бы множество опасностей для устойчивости финансовой системы. По искам к государству от каких-нибудь западных кредиторов можно было бы наложить арест и на валютные резервы. Первоначально также появились два высших органа управления в ЦБ — Национальный банковский совет и совет директоров. Было и два по статусу равных руководителя внутри одного учреждения — председатель ЦБ и человек, ведающий надзором. Это также удалось снять. Потом, когда уже отказались даже от того, что НБС — орган управления, у него осталась масса чрезмерных полномочий.
— Тем не менее правила бухучета он все же будет утверждать.
— Я поддерживал предложение правительства просто убрать упоминание бухучета в связи с НБС, чтобы он вообще этого не касался. Но он будет теперь утверждать их, и это все-таки намного лучше, чем разрабатывать. Тем не менее некоторый неприятный осадок от принятого проекта у меня остался. Текст плохо отредактирован. В начале 90-х годов мы, соревнуясь с Верховным советом СССР, приняли в суматохе первые российские законы — о ЦБ, о банках и банковской деятельности. Законы эти были написаны так неаккуратно, что ЦБ очень страдал от судов. Ловкие банкиры, после того как у банка отзывались лицензии, как правило, в судах побеждали ЦБ из-за того, что в законе не стояла какая-то запятая. Вот и в принятом законе совет директоров ЦБ и председателя ЦБ не назвали органами управления. И может быть такая ситуация: совет директоров принимает какое-то решение, а кто-нибудь не выполняет его. Совет директоров подает в суд и проигрывает дело, потому что суд говорит: "Это управляющее решение, а вы не орган управления". Есть такая потенциальная опасность.
— Но ваши коллеги утверждают, что эта фраза в проекте была лишняя. Из содержания самой главы понятно, кто является органом управления ЦБ.
— Они так говорят, но я не уверен, что они так думают. Глава называется "Национальный банковский совет и органы управления". Иными словами НБС — не орган управления. Ну а кто же органы управления? Органы управления — все остальное, что упоминается в этой главе. Но в ней много чего упоминается: президент, члены совета директоров. Вот мы договорились за кулисами, что совет директоров — орган управления. А члены совета директоров? А, например, председатель Национального банковского совета? Представляете, как будут выноситься судебные решения! И почему противники этой поправки так твердо противостояли ее принятию, я понять не могу. Но повторяю, в любом случае все страшные абсурды, которые пытались внести в закон о ЦБ изначально, не прошли.
— А то, что Счетная палата теперь сможет проверять всю финансово-хозяйственную деятельность ЦБ, а не только то, что напрямую касается бюджетных вопросов? Ведь ЦБ всегда разъяснял, что в целях неразглашения информации к ряду финансовых статей ЦБ ни у кого, кроме независимого аудитора, доступа не должно быть.
— Да, конечно, не должно существовать потенциальной возможности, что в ЦБ будет проверяться все что угодно неизвестно кем. Ведь и в Счетной палате аудиторы не прописаны навечно. Для такой деликатной организации, как ЦБ, любое неосторожное слово опасно. А то у нас уже однажды было, что не очень разбирающиеся люди вдруг заявляют, что все валютные резервы ЦБ находятся в Америке и что это преступление. А председатель ЦБ ахает и хватается за сердце. Конечно, в любой финансовой деятельности есть некоторые секреты. Конечно, ЦБ должен их хранить. Но главное, не секреты, на самом деле, интересны, не детали интересны депутатам и стране в целом, а окончательный результат. Растранжирил ли ЦБ много денег и перечислил ли он в бюджет что положено.
— Яблоком раздора между правительством и Думой в итоге стал вопрос о количестве проверок ЦБ комбанков.
— Я сочувствую желанию нового председателя ЦБ усилить надзор. Он прав — кредитно-денежная политика может быть раскритикована в каких-то нюансах. Курс доллара можно дискутировать — чуть-чуть больше, чуть-чуть меньше. Но если кредитно-денежная политика у нас практически так же хорошо устроена, как в Америке, то совершенно очевидно, что надзор в нашей стране совсем не на таком уровне. В Америке на надзорные органы просто молятся. Что они хотят, то и делают. В общем, чтобы ужесточить надзор, конечно же, надо иметь развязанные руки. И за это бьется председатель ЦБ.
— То есть здесь вы согласны с правительством?
— С одной стороны, да. Но с другой стороны, злые языки говорят, что существуют, к сожалению, такие проверяющие банков, которые из проверок извлекают личную выгоду. Кстати, я не очень согласен и с аргументом правительства в пользу двух проверок — что это необходимо для отслеживания банка в динамике. Точную динамику можно отследить скорее за год, чем за несколько месяцев.
— Что еще вам не нравится в принятом законе?
— Есть еще один недостаток. И я удивлен, что не могу получить поддержки ни от кого. Там обсуждается вопрос о выходе ЦБ из капитала Внешторгбанка, на мой взгляд, анекдотическим образом. Там в одной строчке написано, что ЦБ выходит из капитала Внешторгбанка до 1 января 2003 года, а буквально через три строчки написано нечто, что, по существу, отрицает это,— что ЦБ не имеет права расстаться с долей во Внешторгбанке более 50% без принятия специального закона. Спрашивается, что делать ЦБ? Закона сегодня нет, до 1 января точно не будет — технологически невозможно. Но главное — как должны воспринимать эту статью клиенты Внешторгбанка? Очень просто: с Внешторгбанком должно что-то произойти, не перевести ли счета в другой банк. В любом учебнике написано, что нельзя этого делать. Тем более что ЦБ и не сопротивляется передаче ВТБ правительству. Он собственник, который может со своей собственностью поступить как хочет.
Интервью взяла ИРИНА Ъ-ГРАНИК