обозреватель
Избиратели демократических стран с президентско-республиканской формой правления давно изобрели удобный механизм влияния на своих избранников: если на президентских выборах побеждает кандидат от правых, в парламент проходит большинство левых депутатов и наоборот. Это позволяет: а) на деле осуществить принцип разделения властей; б) сделать так, чтобы избиратель (он же обыватель, налогоплательщик, рядовой гражданин, трудящийся и т. п.) не слишком заботился о том, кто находится наверху,— до той поры, пока власть не начнет слишком сильно ограничивать завоеванные за последние 200 с лишним лет права и свободы.Если вдуматься, в такой "ветрености" избирателей есть свои несомненные плюсы: наличие оппозиции в виде парламентского большинства или даже (как в случае Франции) правительства не позволяет правящей верхушке слишком зарываться и сильно сужает возможное поле для коррупции. Во Франции последних лет этот вопрос был особенно актуален — правые партии и президент Жак Ширак неоднократно оказывались в центре громких коррупционных скандалов.
А потому еще задолго до вчерашнего первого тура парламентских выборов многие наблюдатели предсказывали, что большинство мест в парламенте получат представители того лагеря, который проиграет президентские выборы. Эта уверенность еще более окрепла после президентских выборов в конце апреля — начале мая, когда во второй тур вышли действующий президент Ширак и лидер ультраправых Жан-Мари Ле Пен: наблюдатели заговорили о том, что "Франция проснулась", что "фашизм не пройдет", а логическим выводом из этих посылов было то, что к парламентским выборам избиратель, не успевший вновь погрузиться в летаргический сон, обязательно проголосует за социалистов в парламенте.
Окончательные итоги выборов вчера вечером были еще неизвестны, да и вряд ли будут окончательно ясны и сегодня утром. Все решит второй тур, который пройдет в следующее воскресенье. Но одно было ясно вчера уже в середине дня: несмотря на все прогнозы, явка избирателей была ниже, чем на предыдущих выборах 1997 года. А это — вкупе с социологическими прогнозами, однозначно отдававшими победу пропрезидентским силам,— означает, что надежды левых на "пробуждение нации" не оправдываются.
Спрашивается, почему? Ведь все вроде бы складывалось в их пользу. Как представляется, главных причин две: одна глобального характера, другая — местная. Глобальная причина состоит в том, что европейский избиратель-обыватель, напуганный событиями 11 сентября, резко сместился вправо и готов купить свою безопасность (под этим в первую очередь понимается пресечение притока "инородцев") ценой ограничения собственных свобод.
А локальная причина — в том, что французские левые оказались явно не готовыми к такому повороту в настроении электората и первое серьезное испытание (которое они не выдержали) полностью их деморализовало.