В июне в Петербурге не только одна заря сменить другую спешит, но и музыкальные фестивали сменяют друг друга, спеша за зорями, белыми ночами, горячим туристическим сезоном. В минувшие выходные к "Музыкальному Олимпу" и "Звездам белых ночей" присоединились "Дворцы Санкт-Петербурга".
Главная идея фестиваля, организуемого руководителем Московского государственного камерного оркестра Константином Орбеляном и его женой скрипачкой Марией Сафарьянц,— концерты проходят во дворцах. Охвачены Мраморный, Меншиковский, Шереметевский, Юсуповский (даже два!). При желании любой петербургский зал можно подать как концертный и дворцовый, в смысле красивый, будь то Большой зал филармонии (бывшее Дворянское собрание) или актовый зал Университета (здание Двенадцати коллегий). А пригороды... Ушли последние посетители, отговорили экскурсоводы, и в опустевшие чертоги Петергофа, Павловска или Царского села приезжают сборные концертные бригады одухотворять пространство непритязательным музицированием.За "Дворцами" за десять лет существования закрепилась репутация мероприятия халтурного, аврального, где зачастую исполнители встречаются непосредственно перед выступлением, выясняя что, кто и в каком порядке будет играть. Воскресный концерт в Тронном зале Екатерининского дворца в Пушкине лишь подтвердил печальную тенденцию. В программе оказались оперные арии под расстроенный рояль, пара pas de deux из "Лебединого озера" и "Шопенианы" на квадратике линолеума под фонограмму, ансамбль народных инструментов с попурри русских песен и французского шансона. Солист Мариинки Василий Герелло замечательно поет как мстительные вердиевские арии, так и душевные украинские песни, Галина Сидоренко ладно справляется с хитами Бизе и Доницетти, ансамбль народников "Стиль пяти" достойно показывает национальный товар лицом, соединяя, правда, гусли, баян и балалайку с синтезатором.
Да, упаковка продает товар, и кажется, что форма от Растрелли, Камерона, Кваренги может продать все. Но по ходу концерта обострялся стилистический конфликт между барочным пространством Тронного зала, вычурной резьбой, капризными языками позолоты, множащимися в отражениях бесчисленных зеркал, и забойными аранжировками под драм-машину, электронными хлопками в долю, которыми заводили публику. Екатерининский дворец все же не сельский клуб.
На этом вполне традиционном фоне открытие фестиваля, состоявшееся накануне в Большом зале филармонии, казалось номером из другой оперы. Впервые в Россию приехал Муниципальный Парижский оркестр (Ensemble orchestral de Paris) под управлением Джона Нельсона. Несмотря на стандартную ситуацию фестиваля — замену программы и солиста, сожалеть об отсутствии обещанного Сергея Хачатряна не пришлось. Скрипач Александр Марков, лауреат и виртуоз, порадовал в Рондо-Каприччиозо Сен-Санса отточенным штрихом, хорошим чувством фразы, хотя импульсивные порывы солиста оказались погашены сдержанностью дирижера. Победитель конкурса Паганини, Марков не удержался от огромного биса — 24 каприса, позволившие ему продемонстрировать техническое совершенство во всем блеске.
"Парижская симфония" Моцарта и Симфония Бизе в руках Джона Нельсона заставляли вспомнить слова Дебюсси, что "французская музыка стремится прежде всего доставлять удовольствие". Радушный дирижер, отказавшийся от подиума, не заливался краской и не улыбался иронически, слыша настойчивые аплодисменты между частями. Его жест был минимален, мягок, но точен и артистичен: так, крещендо, например, он обозначал изящным взмахом левой ноги. Впереди еще 16 концертов — посмотрим, какая тенденция возобладает.
АННА Ъ-ПЕТРОВА, Санкт-Петербург