В интервью обозревателю «Коммерсантъ FM» Арине Мороз режиссер Никита Михалков рассказал о своих первых шагах на посту художественного руководителя Театра киноактера, грядущем обновлении этой площадки и о том, с какими людьми он готов работать.
Фото: Дмитрий Коротаев, Коммерсантъ / купить фото
— В свое время Театр киноактера создавался для звезд кино, чтобы они как-то по-другому реализовались, были заняты между съемками. А вот каким будет ваш театр?
— Я вижу это как такой центр определенный, в котором существует очень современная театральная площадка с очень удобным и не очень большим залом, чтобы это был не просто театр, а некий центр, в котором есть три кинозала, театральный зал, литературное кафе-чайная, в котором все время звучит русская литература — Табаков читает Тургенева, кто-то еще читает Бунина. И это все время существующий центр, который основывается на русском языке, на русской классике, на русской литературе, на русской драматургии.
— Ремонт, как я понимаю, уже идет. Значит, должен быть проект?
— Да, шикарный. Юрий Купер, я считаю, великий художник, чьи картины находятся во всех галереях мира, сделал потрясающий красоты проект. Он настолько все понял и просек, что это будет без мокрых работ, не будет цемента, это будет декорирование, но это сделано просто идеально.
— Если говорить о будущем Театре киноактера, какими спектаклями он откроется, может быть, уже есть какие-то планы, идеи?
— Конечно, есть идеи. Но вы понимаете, допустим, есть замечательная идея мюзикла «Раба любви», который написали Ряшенцев и Артемьев, замечательный мюзикл, но который требует очень серьезной технической подготовки, голографии. Спектакль весь придуман. Я бы хотел, допустим, таким спектаклем открыть новый театр, новую площадку.
— Но все равно иногда приход нового худрука уже сам по себе становится драматичным событием. Так произошло в вашем случае — часть труппы недовольна, написали петицию.
— На меня столько подавали петиций в прокуратуру, в Следственный комитет, в Думу……
— Но это же актеры, с которым вам предстоит иметь дело.
— Я думаю, что актеры, которые подают на меня петиции, упрекая меня во всем, что бы я ни делал, они не мои актеры, они не будут со мной работать. Зачем им работать с тем человеком, на которого они подают в прокуратуру претензии, которые абсолютно несправедливы и не имеют никакого отношения к правде?
Да, все довольны одновременно никогда не бывают. Понимаете, у Театра киноактера никогда не было лица. Вот у Женовача есть лицо, у Табакова есть лицо, у Галины Волчек есть лицо. А у Театра киноактера лица нет. Там все время плавающая труппа. Я не хочу ничего сказать про режиссеров плохого, наверное, они очень профессиональны… Но вот то, что вы видели во МХАТе — этого там нет. Там достаточно, я бы сказал, случайный репертуар, случайный зритель.
— Вы планируете, что это будет какая-то постоянная труппа? Или это будут какие-то известные киноактеры, как было когда-то?
— Сейчас я бы вам не мог ответить. Я встречался с труппой, я им сказал абсолютно честно, что я никого не собираюсь выгонять, но я никому ничего не могу обещать. Потому что, скажем, есть люди, которые создали советский и российский кинематограф: Стриженов, Фатеева, Макарова, они не играют в театре, но они должны быть обеспечены государственно, и их нельзя, допустим, вынимать. Это такая будет группа, которая будет существовать, как и существовала, получая заработную плату, условно говоря, чтобы они могли достаточно спокойно жить и не думать о хлебе насущном и о лекарствах. Все остальное, как везде в мире — это все-таки и кастинг, и договорные отношения, и возможность приглашать кого-то. Но вот такой вот «академической навсегда» труппы не будет. Сейчас уже нигде этого нет вообще в принципе.
— Как в вашей жизни появилась академия (Академия кинематографического и театрального искусства Н.С.Михалкова — прим.)? Ведь вы могли бы набрать курс в любом театральном или киновузе, но захотели открыть именно свою школу. Чем она отличается от остальных?
— Ноу-хау для нас заключается в том, что это не абитуриенты, это профессиональные актеры, которые хотят повысить свой уровень. Во-вторых, мы занимаемся не только ремеслом. Эти люди в течение года получают гигантский объем знаний, они встречаются с Борисом Эйфманом, с Аллой Демидовой, им читал лекции, мастер-классы покойный Леша Петренко, с ними встречаются композитор Эдуард Артемьев, Михаил Шемякин, Юрий Купер. Они проходят, проживают год, получая такую чувственную энергетическую информацию, человеческую и культурную, которую они никогда не получали ни в одном училище, где они учились. Ведь в чем заключается красота этой истории? Идея заключается в том, что мы, набирая этих людей, можем для них стать определенным агентством. Даже те люди, которые прислали свою информацию о себе, но не поступили, они все равно оказываются в базе данных. Это параллельная история, это не есть сама цель. Но скажем, из двух наборов есть семь человек высочайшего класса. Вот есть семь моих артистов, это я гарантирую. Я их готов снимать, я готов их брать, они мне нужны, это мое. Мы дышим синхронно.