свобода слова
Вчера в подмосковном городе Реутове открылся фестиваль средств массовой информации. Открывал фестиваль губернатор Подмосковья Громов. Лекцию о журналистике читал Юрий Рост. А описал мероприятие специальный корреспондент Ъ ВАЛЕРИЙ Ъ-ПАНЮШКИН.Начиналось празднично. От самой МКАД до дворца культуры "Мир" посреди Реутова стоял почетный караул милиционеров, вежливо объяснявший дорогу всякому, кто не совпал по времени с губернаторским кортежем. Про этих последних вежливые милиционеры закричали: "Перекрывай всех совсем!" — и всех совсем перекрыли.
У входа во дворец культуры опасные на первый взгляд молодые люди торговали электрообогревателями и электронасосами, рядом с ними стояли пионерки в гусарской форме, и красивая женщина пела сочиненные по случаю песни. В песнях говорилось про нелегкий труд журналиста, и слова "Вся Россия" рифмовались со словом "мессия". Про всю Россию непонятно было, географическое это понятие или политическая партия. Мессиями назывались журналисты всей России. Впоследствии выяснилось, что делегаты могли приехать на фестиваль за счет редакции и тогда просто спокойно выпивать и слушать Юрия Роста, а могли — за счет партии "Вся Россия" и тогда тоже выпивать, но неспокойно.
Всем делегатам и гостям раздали анкету, предлагавшую оценить положение средств массовой информации за четыре периода отечественной новейшей истории. Периоды, как выяснилось из анкеты, были у нас следующие. Сначала, то есть до 1985 года, был "тоталитарный режим". Потом, с 85-го по 99-й, была "бесконтрольная демократия". Потом в начале 2000-х годов наступила "контролируемая демократия". А в будущем (анкета не сомневалась) наступит "идеальная модель".
Открыл фестиваль губернатор Подмосковья Громов. Про него было много споров в кулуарах, по отдельности он губернатор и генерал или генерал-губернатор, что предпочтительней. Господину Громову дали колокольчик в форме девушки, и, произнеся теплые слова, генерал позвонил в колокольчик, возвестив о начале мероприятия.
— Не спрашивай, по ком звонит колокол,— прокомментировали в зале, боясь идеальной модели.
Тут на сцену стала рваться женщина из города Химки, у которой в городе Химки есть кулинарное училище, обучение в котором, по словам женщины, спасло от наркомании и проституции десятки юношей и девушек. Женщина хотела зачитать обращение, но ей читать не дали, так что пришлось просто отдать обращение генералу Громову.
Дальше ведущий рассказал, что делегатам должен был прочесть лекцию о современном положении журналистики главный редактор "Общей газеты" Егор Яковлев, но не прочтет. Во-первых, потому, что Егор Яковлев больше не редактор "Общей газеты" и вместо лекции прощается с сотрудниками. Во-вторых, лекция Егора Яковлева получилась острая и нелицеприятная, он разослал ее главным редакторам разных изданий, а те запретили ему с этой лекцией выступать. Из острого и нелицеприятного в лекции было, например, наблюдение о том, что специальный номер "Общей газеты", посвященный путчу (тогда она была действительно общей, не яковлевской — Ъ), имел широкий общественный резонанс, а точно такой же специальный номер, посвященный закрытию НТВ, общественного резонанса не имел.
Несмотря на тревожные тенденции, женщина из химкинского кулинарного училища опять попыталась прорваться на сцену и зачитать обращение, но ее опять не пустили, вместо нее предоставив слово журналисту Юрию Росту.
Юрий Рост, одетый, как обычно, в растянутый свитер и потертые джинсы, не стал рассказывать о журналистике, а стал рассказывать о себе. Некоторым журналистам в зале стало обидно слушать байки Юрия Роста.
— Мы бы и поинтересней могли рассказать!
Но их никто не слушал, и на них шикали.
Юрий Рост говорил о себе, и получалось грустно. Он говорил, что у человека в определенном возрасте умирают друзья и в это же время от человека уходят женщины. Человек тогда стремится обеспечить себе достойную старость, но денег у него на это нет. Поэтому человек остается наедине с газетой. И следовательно, газета есть обеспеченная старость, и никакой другой обеспеченной старости в России не бывает. Рост говорил, что в этом самом возрасте человек теряет свободу передвижений. В том смысле, что раньше у газет были большие бюджеты и в каждом городе собственные корреспонденты, так что можно было ездить куда хочешь, двигаться мимо застывшей страны. А теперь можно только сидеть у окна и наблюдать, как страна движется мимо тебя.
Он говорил хорошо. Говорил, что Егор Яковлев устал спасать свою газету, потому что для спасения газеты нужно с кем-то дружить, а дружить ни с кем не хочется.
— Я должна зачитать! Я волнуюсь! — женщина из кулинарного училища вышла на сцену и отогнала Роста от микрофона.— Училище существует тридцать лет, и другого такого училища нету.
— Пусть говорит Рост! — кричали из зала.— Рост, говорите!
Рост отошел в сторону, раскланялся и поблагодарил без микрофона тех, кто его еще слышал. Слышали немногие. Большинство делегатов прогоняли со сцены кулинарную женщину, но она не ушла, а ушел Рост. В фойе стояли стенды двухсот подмосковных газет, про которые губернатор Громов сказал, что газеты ему помогают. В газетах этих публиковались в основном объявления о продаже чего-нибудь нужного. "Газонокосилка б/у, электр., удовл. сост." На улице торговали насосами и пели про всю Россию и про мессию.