генеральный директор ЗАО "Биокад"
"Высокотехнологичное производство придется создавать самим"— Почему вы, банкир, занялись организацией производства биотехнологических препаратов?
— Во-первых, это перспективно — рынок огромный и можно ожидать на нем фантастических доходов. Во-вторых, это очень интересно. Традиционный бизнес, в том числе банковский, которым я занимался более восьми лет, довольно скучен: понятно, чего можно ожидать через год, пять лет. Для молодых и энергичных предпринимателей становятся привлекательными именно такие направления, как биотехнологии.
— Насколько рискованный этот бизнес?
— Риски выхода на рынок достаточно велики, но основные опасения связаны не с ними, а с плохо контролируемыми рисками, возникающими на этапе научных исследований, разработками новых субстанций, совершенствованием технологий. Можно годами биться над небольшим техническим вопросом, а в результате окажется, что совершенно замечательный белок будет давать побочные эффекты.
— За счет чего вы рассчитываете потеснить западных поставщиков, которые уже давно контролируют рынок биотехнологических препаратов в России?
— Важным преимуществом я считаю, что мы выходим на свой национальный рынок, хотя и давно потерянный. Общаясь с нашими врачами, учеными, чиновниками, я вижу, что они не лишены чувства национальной гордости, и ощущаю их поддержку. Менеджеры по продажам в представительствах западных компаний не умнее наших, к тому же у нас есть ценовое преимущество — мы можем выпускать препараты на 30% дешевле западных аналогов при том же качестве. Нет, цена не может отличаться в разы. Биотехнологические препараты дешевыми быть не могут, потому что в структуру их цены заложены инвестиции в перспективные разработки. Если мы сэкономим на этом, через пять-шесть лет нам не с чем будет выйти на рынок. Зарплата ученых у нас пока значительно ниже, чем на Западе, но эта составляющая в структуре затрат на исследования не является доминирующей. Огромные деньги нужны на техническое перевооружение научных центров, которые не переоснащались с советских времен. А при цене таблетки в три копейки разве можно это сделать? Кстати, иностранцы отнюдь не стесняются продавать в России свои препараты по средним европейским ценам.
— Рассчитываете ли вы на поддержку государства?
— Даже не думаю об этом. Неужели нет других способов защиты рынка, кроме заградительных пошлин? Важнее привязать потребителя к своей торговой марке. Во многих секторах этого рынка спрос неэластичный — даже при росте цены потребитель сохраняет лояльность привычной марке. Лучше не лоббированием заниматься, а формированием рынка. Я также не считаю, что государство должно заниматься инвестициями, оно должно установить такие правила игры, которые бы стимулировали наших бизнесменов открывать в России наукоемкие производства. Нет сомнений, что, например, нефтяные компании ведут прикладные исследования, направленные на повышение эффективности добычи нефти. Но почему они не хотят вкладывать в разработку и производство наукоемкой продукции? Почему им оказались не нужны 240 тыс. российских ученых, уехавших за рубеж?
— А почему внутренний рынок биопрепаратов должен представлять интерес для российских инвесторов?
— Годовой оборот фармацевтического рынка в России оценивается в $2,5 млрд, на биопрепараты приходится около $300 млн. Привлекательный бизнес, но при нынешнем состоянии российского финансового рынка инвестиций в биотех нет и не будет. Главная проблема — нет рынка свободных капиталов. Без создания инфраструктуры инвестирования, без организации фондовых площадок, на которых бы обращались акции молодых высокотехнологичных компаний, денег не будет. Проблема мобилизации частного российского капитала актуальна не только для биотехнологического, но и для других российских рынков.
— Возможен ли приход в российский биотех инвестиций крупных западных компаний?
— Им нет смысла открывать здесь свои научные центры — легче перетащить талантливых ученых к себе. Для организации исследовательских центров требуются большие инвестиции в научно-техническую базу, в отличие, например, от офшорного программирования. Можно, наверное, получать от западных компаний отдельные субподряды на разработку, если найти такие ниши, в которых у российских ученых есть хорошие наработки.
— Почему же западные компании не открывают в России свои производства?
— По двум причинам. Во-первых, зачем что-то производить в России, если местный рынок и так открыт? Во-вторых, биотехнологическая продукция имеет высокий уровень добавленной стоимости, и производители заинтересованы в создании рабочих мест у себя в стране. Не стоит питать иллюзий относительно того, что иностранный инвестор из-за экономии в $100 на зарплате начнет строить заводы в России. Трансфер высоких технологий не выгоден их обладателям, поэтому высокотехнологичное производство с высокой добавленной стоимостью никогда не придет в Россию со стороны. Создавать его придется самим.
Интервью взяла МАРИЯ Ъ-ПРАВДИНА