глава европейского отделения Sony Music
"В России пират чувствует себя Робином Гудом"— Как следует из отчета IFPI, мировые продажи музыкальных произведений падают из-за их распространения в интернете. Вы не боитесь, что останетесь без работы?
— Как ни парадоксально, несмотря на общее падение продаж, музыки становится больше, чем раньше. Смотрите, что получается: сейчас из интернета вы можете скачать столько музыки, что вообще до конца жизни ее всю не прослушаете. Но вы никогда самостоятельно в этом разнообразии не разберетесь. Что предоставляют звукозаписывающие фирмы потребителю? Продукт, который уже прошел селекцию. Мы предлагаем вам артистов, мы их находим, мы их готовим (записываем, снимаем видео), мы предоставляем им возможность выступать. И уже после этого вы решаете сами, что вы предпочтете — группу "Тату", которая имеет контракт с Universal, или "Сплин", которая имеет контракт с Sony. Так что мы без работы точно не останемся. К тому же интернет-пиратство для вашей страны не столь актуально, сколько пиратство традиционное.
— Как вы считаете, у этого явления есть какие-то национальные российские особенности?
— Боюсь, что да. Я это называю синдромом Робина Гуда. Ну да, прекрасно, думает человек, который занимается распространением пиратской продукции, я делаю доброе дело, продаю пластинки ниже реальной стоимости и этим открываю прекрасные возможности для покупателей. Пират чувствует себя Робином Гудом, а не вором. В просвещенном обществе, юридически грамотном обществе такое отношение к делу неприемлемо. С этим мириться нельзя. Пираты воруют у авторов песен, у исполнителей, у продюсеров, у звукозаписывающих компаний, в конце концов, у вашего же правительства. С другой стороны, как показывает практика нашей работы в странах с высоким уровнем пиратства, у преступников много общего. Люди, которые занимаются такой деятельностью, как правило, вовлечены в другие серьезные преступления, такие, как распространение наркотиков, проституция; они входят в состав криминальных группировок — словом, занимаются организованной преступностью. Я не знаю таких конкретных примеров в России, потому что я все-таки не очень хорошо знаком с вашими пиратами, но по опыту других стран могу сказать, что это так.
— Какие меры должны приниматься в борьбе с пиратством в первую очередь?
— Какой-то одной кнопки, чтобы взять и "отключить" пиратов, не существует. Это целый комплекс мер. Во-первых, это работа над законодательством. Владельцы авторских прав должны иметь четкую законодательную базу, чтоб они сами понимали, каким образом пользоваться своим собственным материалом. Реформа законодательства — приоритетный вопрос в переговорах России с западными торговыми партнерами на пути вступления вашей страны во Всемирную торговую организацию. Во-вторых, это вопрос правоприменения. У нас уже сложились некоторые отношения с вашим министерством внутренних дел. Правоохранительные органы проводят кое-какую работу совместно с представителями музыкальной промышленности. Насколько мне известно, в 2001 году проводились достаточно много налетов на нелегальных производителей контрафактной продукции. Но, к сожалению, дальше этого дело не идет. Заведенные уголовные дела разваливались и не доходили до суда, виновные не понесли никакой ответственности. Все это происходило потому, что юридическое сопровождение таких дел откровенно слабое.
— Что сделано в ходе вашего визита в Москву?
— Думаю, что время потрачено с пользой. Мы встречались с министром печати Михаилом Лесиным, встречались с представителями МВД из отдела по защите прав интеллектуальной собственности и из отдела борьбы с экономическими преступлениями. Встречались с послами США, Великобритании, стран ЕС, а также с заместителями московского мэра.
— Вероятно, только полицейских мер для борьбы с пиратами недостаточно. Как быть с железной логикой потребителя, который не будет покупать лицензионный продукт дорого, пусть он даже и выше по качеству, если почти то же самое у пиратов можно купить дешево?
— Мы не можем ориентироваться на стоимость украденных вещей. Ведь пиратам не приходится нести затраты — допустим, на запись артистов. Но мы проводим здесь кое-какие эксперименты. Например, мы стали выпускать диски с текстами и оформлением на кириллице. Они продаются по более низким ценам, чем на Западе, и предназначены специально для российского рынка. Правда, пока о результатах этого эксперимента говорить рано.
— Чтобы убедиться в ужасающих масштабах пиратства, за примерами далеко ходить не нужно. В ближайшем от Кремля подземном переходе — россыпи поддельных дисков и кассет. Как бы вы поступили, будь это, скажем, в Лондоне?
— Да, действительно, статистика, которую я видел, говорит, что две трети рынка принадлежит пиратам. А на новую продукцию этот уровень еще выше — более 80%. Если бы полицейский зашел в подземку на Западе и увидел торговца дисками, он бы тут же их конфисковал, без всяких ордеров и объяснений. По действующим законам это входит в его обязанности. Ведь пока бы он оформлял бумаги, этот торговец из перехода бы уже исчез. Владелец этих дисков смог бы получить их только через суд. И то только в том случае, если бы экспертиза доказала, что они легальные. А если бы диски были признаны пиратским, он понес бы серьезное наказание.
— Когда в России удастся если не искоренить музыкальное воровство, то хотя бы существенно снизить его уровень?
— Я достаточно оптимистично смотрю вперед. Россия претерпевает исторические изменения. Важно, чтобы ваше правительство придерживалось курса реформ и работало с владельцами авторских прав. Без этого не будет людей, которые будут делать карьеру на своем таланте.
Интервью взял ИЛЬЯ Ъ-НАГИБИН