— Я думаю, проработав на следствии и на прокурорских должностях 26 лет, можно потрудиться и на этой новой должности.
— Чем именно планируете заниматься?— Выполнением заданий генерального прокурора. Пока он мне никаких указаний не давал. Сегодня-завтра перееду из управления по расследованию особо важных дел в здание Генпрокуратуры на Большой Дмитровке и тогда начну работать.
— Правда ли, что глава администрации Чечни Ахмад Кадыров просил Владимира Устинова о назначении вас прокурором Чечни?
— Не знаю. Очевидцем этого не был.
— И все же, при каких обстоятельствах вы вернулись бы на прокурорскую работу в Чечню?
— Там надо в первую очередь остановить войну. Для того чтобы прокурор надзирал за соблюдением законов в Чечне, там необходима стабильность. Хотя понимаю, что прокуратура нужна и в военных условиях. Но я через себя это уже пропустил.
— Вы расследовали нашумевшее дело швейцарской фирмы Mabetex. Какова ваша реакция на постановление прокурора Женевы, признавшего Павла Бородина виновным в отмывании денег?
— Господин Бородин — гражданин России. В нашем законодательстве есть принцип презумпции невиновности. Только суд в приговоре, вступившем в законную силу, признает человека виновным, а не прокуратура в своем решении. Поэтому, исходя из нашего законодательства, я не считаю господина Бородина виновным в совершении преступления.