проекты балет
Крупнейшая продюсерская фирма США International Creative Management (ICM) намерена заключить долгосрочный контракт с Большим театром. О переговорах с руководством Большого театра обозреватель Ъ ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА расспросила вице-президента компании ДЖЕЙН ХЕРМАНН.В сфере интересов ICM — кино, книжный и шоубизнес, классическая музыка, опера, балет. В числе клиентов — актер Мел Гибсон (Mel Gibson), виолончелист Йо Йо Ма (Yo Yo Ma), дирижер Даниэль Баренбойм (Daniel Barenboim), Нидерландский театр танца (NDT), Петербургская филармония и т. д. Джейн Херманн (Jane Hermann) — вице-президент ICM artists — подразделения, занимающегося поиском талантов. Это бывшее агентство знаменитого Сола Юрока (Sol Hurok), главного специалиста по русскому и советскому искусству, работавшего еще с Анной Павловой.
— Почему ICM заинтересовалась Большим именно сейчас?
— В прошлом было трудно работать с Большим. Потому что, если вы не знаете, как управлять всем этим хозяйством, вы обанкротитесь. Позиция нынешнего руководства Большого сделала работу с театром гораздо приятнее и продуктивнее. Господин Иксанов (генеральный директор Большого.— Ъ) хорошо понимает, что, даже если есть великолепные артисты, но менеджмент плохой или, что еще хуже, коррумпированный, театр просто рухнет. Сейчас мы можем честно разговаривать друг с другом. Он не просит меня о деньгах под столом, да я и так не дам.
— А раньше давали? Известен скандал со взяткой мечеными деньгами, в котором был замешан бывший главный балетмейстер Мариинского театра Олег Виноградов.
— Меня там не было. Я не оправдываю Виноградова. Но канадский импресарио, который пытался подкупить его,— это тот же человек, который пометил банковские билеты и сделал так, что его арестовали.
— Поэтому на всякий случай вы не имели дела с Большим в 90-е годы?
— Это был очень сложный период. Никто не знал, откуда вообще деньги идут и будет ли хоть какая-то государственная поддержка культуры. Западные люди рассыпали, образно говоря, перед российскими людьми бриллианты, которых у них не было. Это была грязная игра. В те времена я два раза пыталась разговаривать с господином Васильевым. Я убеждала его не ехать в Лас-Вегас. Но театр поехал, и я прервала с ним всякие контакты.
— На тех гастролях Большой с треском провалился.
— Тогда театр потерял миллион долларов, а его импресарио разорился дотла. Когда вы привозите такую гигантскую труппу, это не приносит больших денег — расходы огромные. Люди, которые хотят зарабатывать на гастролях, не привозят ни оперу, ни балет. В конце 80-х, когда я собиралась привезти Большой во второй раз в "Метрополитен-опера", кто-то им предложил больше денег, и они разорвали контракт. В результате они выступали на другой сцене, потому что я не пустила их в "Мет". А теперь человек, который тогда перехватил контракт и собирался стать самым богатым в мире, потерял последнюю рубашку. Вообще Большой театр обанкротил многих. Сейчас мы хотим заключить соглашение, которое, естественно, даст подзаработать Большому театру, но в то же время не разорит наше агентство.
— Может, русские просто плохие менеджеры? Говорят, Барышников обанкротил Американский балетный театр?
— Я хочу его защитить. Он был молодой, еще танцующий, он — русский, значит, пришел из гостеатра, он видит перед собой потрясающе богатые США, и он, естественно, начинает строить огромные планы. Увеличил труппу до 100 танцовщиков, что слишком много для нашего театра, стал делать спектакли с огромным количеством репетиций, как привык в России. А совет директоров, вместо того чтобы честно сказать Барышникову, что не может себе этого позволить, увеличивал долги театра. Они слишком боялись его потерять. Так что больше виноват совет директоров. Если хочешь соболиную шубу, нужно сначала придумать, откуда деньги взять. Между прочим, именно мне пришлось разбираться с долгами ABT.
— И как это было?
— Просто ужасно. Если бы я знала о таком дефиците, никогда бы на это не пошла. За 18 месяцев мы сократили бюджет на 5 млн, мне пришлось уволить 20 танцовщиков. Мы заморозили контракты. Уменьшили бюджеты спектаклей — с 3-4 млн до 600 тыс. Мы пытались просто стабилизировать ситуацию, долги были компенсированы только через 3-4 года.
— Нынешней осенью Большой везет в Америку компания Дэвида Идена и Сергея Даниэляна, у которой был проект долговременного сотрудничества с театром. Получается, ICM перехватывает клиентов у конкурентов?
— Я никогда не встречалась ни с господином Даниэляном, ни с Дэвидом Иденом. Мы не хотим вмешиваться в чужие соглашения. Я приехала сюда потому, что меня попросил министр культуры. Мы установили с театром очень хорошие отношения. Речь идет о развитии отношений со всеми коллективами театра — опера, оркестр, хор; об обменах артистами, режиссерами, хореографами. Вот, например, скоро сюда приезжает Франческа Дзамбелло. Это наша клиентка. У нас уже есть конкретные планы на ближайшие несколько лет, и, думаю, что мы скоро приблизимся к заключению контракта.
— Как скоро?
— Контракт заключим раньше чем через год. Обычно гастроли такого большого коллектива проводятся не чаще, чем раз в два года. Так что можно говорить о 2004-2005 годах. Я думаю, лето. Для Большого в Нью-Йорке подходит только одна сцена — "Метрополитен-опера", а она более или менее свободна только в летний сезон.
— Что нового может показать Большой нынешней Америке?
— Американская публика ожидает от Большого то, что она всегда и видела с 50-х годов — с тех пор как Большой стал приезжать в США. Сейчас я вижу, что под руководством господина Акимова (худрук балета Большого театра.— Ъ) сохраняются лучшие традиции в области преподавания, но также вижу, что он пытается найти новые стилистические вещи в современной хореографии. Мне очень было приятно посмотреть работу Ролана Пети в Большом театре. Он сам удивился тому, что ему удалось сделать. По его словам, во многом благодаря артистам. И "Пиковая дама", и "Пассакалья" — совершенно великолепные спектакли. Так что ваш театр не стоит на месте.
— Означает ли это, что вы уже формируете будущий репертуар будущих гастролей?
— Я не работаю на репертуаре. Мы говорим о хореографах. Никто не хочет, естественно, потерять традицию великой классики, которая была рождена в этом театре. Но танцовщики никогда не вырастут, если у них не будет творческих поисков. В свое время Юрий Григорович придал Большому совершенно особенный стиль, героический. Акимов принесет в Большой театр другой стиль — у него глаза и уши широко открыты. У вас есть молодой музыкальный руководитель — Александр Ведерников, который знает все, что происходит в мире, и хочет принести сюда лучшее, что есть. Естественно, это должно корнями уходить в традиционную русскую культуру. Но, с другой стороны, если вы не идете вперед, то двигаетесь назад.