обозреватель
Восточный Тимор, ставший 160-м государством--членом ООН, впору называть "западным" — вряд ли нужно объяснять, что одна из беднейших стран мира не сможет существовать без помощи стран-доноров. Взамен после неудач последнего десятилетия (достаточно вспомнить Сомали) ООН получает возможность продемонстрировать свою эффективность. Нет сомнений, что новому государству, отделившемуся от Индонезии и не имеющему ни экономики, ни армии, не дадут пойти ко дну. Ведь Восточный Тимор становится своего рода "международной витриной".Однако с точки зрения международной политики решение проблемы Восточного Тимора может повлечь далеко не однозначные последствия. Напомним, что мировая история последних десятилетий пронизана борьбой двух противоречащих друг другу принципов — территориальной целостности государства и права нации на самоопределение. За этой борьбой стоит большая кровь. Так, после голосования в Восточном Тиморе в 1999 году сторонники "единой Индонезии" развлекались тем, что отрубали головы тиморцам и насаживали их на колья. Чтобы сторонники отделения поняли, что не правы.
Ситуация с Восточным Тимором выглядит вполне прозрачно — ему вернули независимость, утраченную 27 лет назад после фактической оккупации. И следовательно, отделение от Индонезии после того, как более 70% населения проголосовали за независимость, вполне логично. Однако никакие объяснения того, что этот опыт уникален и таким же путем нельзя взять и создать еще добрую дюжину независимых государств — проведя референдумы в Кашмире, Шри Ланке, Квебеке, Северной Ирландии, Западной Сахаре, Чечне и далее везде, не остановят сепаратистов на разных континентах. После провозглашения независимости Восточного Тимора у них появляется новый допинг в борьбе за то, чтобы право на самоопределение взяло верх. Возьмем, к примеру, ту же Западную Сахару, находящуюся под юрисдикцией Марокко. Как и Восточный Тимор, после ухода колонизаторов-испанцев в 1975 году Западная Сахара не смогла обрести независимость. О проведении референдума под эгидой ООН заговорили еще в начале 90-х, но, в отличие от Джакарты, Рабат не дает на него добро. Более полувека назад принята резолюция ООН о проведении референдума в Кашмире. Если его провести, большинство кашмирцев наверняка выскажется за отделение от Индии — индийское правление для кашмирцев стало таким же безрадостным периодом, как и для восточных тиморцев — индонезийское. Однако Дели, как и Рабат, на проведение референдума не пойдет никогда.
Произошедшее в Восточном Тиморе счастливое разрешение конфликта, неразрешимого по своей природе, станет лишь исключением из правила. Такой же хэппи-энд для Кашмира или Западной Сахары не предвидится. Борьба сепаратистов и сторонников территориальной целостности будет продолжаться с не меньшей ожесточенностью и потребует новых голов.