гастроли музыка
После гастролей по США Гидон Кремер привез свой ансамбль "Кремерата-Балтика" в Нью-Йорк. Первая программа "Русские сезоны" получила название по произведению Леонида Десятникова, на долю которого выпал наибольший успех среди современных авторов. Из Нью-Йорка — ОЛЬГА Ъ-МАНУЛКИНА.Кроме Десятникова исполнялись: Арво Пярт, Лера Ауэрбах, Петр Ильич Чайковский. От внимания критика "Нью-Йорк Таймс" не ускользнуло то, что Пярт — эстонец, а Десятников родом из Харькова. Ясно, однако, что для Кремера "Русские сезоны" обозначают не территориальные границы нынешней России, но воображаемые очертания евразийского музыкального и культурного пространства. И декларируют его намерение по-прежнему выступать пионером этой terra incognita, представляя на Западе следующее поколение композиторов, на ней обретающихся.
"Русские сезоны" — десятниковский шедевр, цельный, как туго свитый венок. В него вплетено многое дорогое сердцу автора: баховское и вивальдиевское барокко, Чайковский и Стравинский, Дягилев и Пьяццолла,— но его цвет, ритм, форма, смысл, безусловно, десятниковские. Фольклорные песни календарного цикла, легшие в основу опуса, где христианский календарь наложен на языческий и библейские образы перемешаны с народными, оказались самым благодатным материалом для Десятникова с его даром открывать во всем и вся "странные сближенья".
Юлия Корпачева пела пронзительно чисто, Кремер задавал тон и тонус "Кремерате", играя то как барочный странствующий виртуоз, то как народный скрипач-фиддлер, пританцовывая. Все это произвело на публику сильное впечатление. "Beautiful!" — говорили друг другу американские слушатели между номерами, а в антракте русская диаспора возбужденно обсуждала новооткрытого композитора. Десятников, который не стал пересекать океан, чтобы получить заслуженные лавры, заработал еще одну овацию, правда уже анонимно, за оркестровку бисового номера.
В целом же программы Кремера были составлены с весьма своеобразным вкусом. После смурного Пярта (Orient & Occident), роскошного Десятникова и перед огромным классическим Чайковским ("Воспоминание о Флоренции" в переложении для струнного оркестра) шла сюита Леры Ауербах, родом из Челябинска, в прошлом вундеркинда, а ныне, как она сама говорит, "артиста ренессансного типа" (в 27 лет она является автором пяти опубликованных поэтических сборников, многочисленных музыкальных произведений и выступает как пианистка). Сейчас Лера живет в Нью-Йорке и делает успешную карьеру.
Еще более странно была составлена вторая программа. Озаглавленная "After Mozart" ("По(сле) Моцарту(а)"), она открывалась опусом Гии Канчели "V&V", к Моцарту никакого отношения явно не имевшим. А среди промоцартовских сочинений демонстрировала "Пять минут из жизни В. А. М." (В. А. Моцарта) — изящную вещицу москвича Александра Раскатова, которая действительно длилась (к сожалению) только пять минут, и "Фантазию-вариации на тему Моцарта" Леонида Чижика (соло автора), которая, напротив, длилась (к сожалению) гораздо дольше. Но главное, безусловно, заключается в том, что Гидон Кремер остается флагманом русской музыки за рубежом и главной надеждой отечественной композиторской школы. Если русский сезон сможет оказаться удачным и в новом столетии, то только благодаря его трудам.