Валерий Лобановский как-то сказал, что в футболе уже точно не будет никаких революций. Никогда. Последняя состоялась в середине 70-х, и он, Лобановский, был одним из ее авторов. В понедельник его не стало.
Просто сказать о нем, что он был великим тренером, просто перечислить его победы (Суперкубок, "серебро" чемпионата Европы, восемь первых мест в союзном первенстве) было бы, наверное, неправильно. Более того, глупо. Валерия Лобановского перестали оценивать общепринятыми, достаточными для остальных специалистов мерками очень давно. Генеральный менеджер Bayern Ули Хенесс (Uli Hoeness), вспоминая свое игровое прошлое, как-то сказал: "Хорошо, что были в мире команды, которые заставляли нас прогрессировать. Real, Ajax — это все, так скажем, наш, пусть и очень высокий уровень. Киевское 'Динамо' — нечто, выпадающее из общего ряда".Валерий Лобановский всегда из него выпадал. Еще когда был игроком, и, вместо того чтобы, как все, спокойно получить формальный диплом инфизкульта, всерьез учился в киевском Политехе. Вечером он делал расчеты — как лучше придать мячу в полете нужную траекторию. А потом так "крутил" с угловых, что иногда попадал в ворота прямым ударом. Над этой его страстью к математике некоторые партнеры посмеивались. Как гораздо позже многие посмеивались над его страстью определять объем выполненной игроком работы — во время тренировки или матча, будто бы футбол вообще поддается расчетам. Не все понимали смысл регулярных динамовских выездов в Ужгород, где можно было посмотреть венгерское телевидение. А оно транслировало матчи английского чемпионата... Тогда, четверть века назад, многое из того, что делал Валерий Лобановский и что сейчас уже давно норма, выглядело непривычным.
Ему, наверное, повезло — непонимание коллег (зачем искать что-то радикально новое, если и старое приносит вполне ощутимые достижения — советский футбол в начале 70-х и так котировался высоко) не закрыло ему дорогу к настоящему футбольному творчеству наглухо. Ему позволили в 29 лет стать наставником "Днепра", который он за три года вывел из второй лиги в высшую, затем, несмотря на официальный запрет руководить элитными клубами тем, у кого нет высшего физкультурно-спортивного образования, возглавить киевское "Динамо" — один из украинских символов, которое вроде бы никак не могло стать полигоном для смелых экспериментов... Ему повезло, что тогда он принял — и сам это признавал — уже в общем-то сложившуюся команду с нужными, подходящими для его, как он любил выражаться, "модели" футболистами. И сразу выиграл у прошлогоднего чемпиона "Арарата", разгромил державшийся вторым в первенстве и очень сильный в те годы "Зенит" 5:0. Непомерные нагрузки киевлян на тренировках, тесты на физподготовку, которые им приходится сдавать чуть ли не ежедневно, таинственная лаборатория доктора Анатолия Зеленцова и "научные бригады" при команде, странная игровая тактика, когда часто защитника не отличишь от нападающего, потому что и обороняться, и атаковать и те и другие умеют примерно одинаково хорошо — главные темы околофутбольных разговоров в СССР в 1974 году.
В мире к тому времени уже увидели Ajax и сборную Голландии, и благодаря тренеру Ринусу Михелсу (Rinus Michels) термин "тотальный футбол" уже не был чистой теорией. Другое дело, что реализовывать идеи голландца мало кто решался. Он сам говорил, что для этого нужны по-особому подготовленные — и функционально, и интеллектуально — исполнители, такие, как Йохан Кройф (Johan Cruyff). Подразумевалось, что нужен и особый тренер. Валерий Лобановский в первый год работы в Киеве, в стране, обособленность которой от западного мира распространялась и на футбол, решился, сделав ставку на придуманный им аналог голландской "тотальности" — "разумный универсализм".
По большому счету, может быть, это была его главная победа. Не Кубок кубков, по дороге к которому были биты и Eintracht, и Eindhoven, и — в финале — еще мощный Ferenzvaros, не Суперкубок, в котором в двух матчах была одержана победа над футбольным эталоном Bayern — победа, превратившая на какое-то время в эталон киевское "Динамо", не последующие успехи, а именно эта революция не в нашем отдельно взятом футболе, а в футболе в целом, состоявшаяся во многом благодаря ему.
Преувеличение считать, что перед ним все — по крайней мере в Советском Союзе — преклонялись, как перед Богом. Константин Бесков, например, до сих пор считает, что в творческой борьбе спартаковского и динамовского тренеров он не был проигравшим, а киевские принципы — тот, скажем, по которому на выезде обязательно надо играть от обороны и лучше взять очко, чем потерять два — не лучше принципа, которому следовал сам Бесков, чья команда всегда старалась доставить удовольствие болельщикам.
Факты, однако, слишком упрямы, чтобы на них не обращать внимания. "Динамо" было лучшим — не по ощущениям, а в официальных опросах специалистов — клубом Европы в 1975 году и 11 лет спустя, когда снова выиграло Кубок кубков. Сборная получила "серебро" европейского чемпионата и лишь из-за судейской ошибки, при фантастической игре не прошла дальше 1/8 финала на мировом первенстве в 1986 году. Он, говоря о своих игроках, ненавидел слово "звезда", употребляя его лишь по отношению к своим командам, и повторял: "Я подбираю не тактику под игроков, а игроков под тактику. Только так можно достичь прогресса. Есть не звезды, а игроки, воспринимающие современный футбол и растущие в соответствии с его законами. Игроки, которые должны гореть желанием завтра стать немножко лучше, чем они есть сегодня". Но именно "не звезды" из его "Динамо" — Олег Блохин и Игорь Беланов — получили "Золотой мяч", которого до них из наших удостоился один Лев Яшин. После шести лет, проведенных в начале 90-х в ОАЭ и Кувейте, он вернулся в "Динамо". И из незаметного в Европе клуба сделал сначала четвертьфиналиста, а через год полуфиналиста Лиги чемпионов. И разгромил ее фаворита Barcelona 3:0 и 4:0.
Не менее упрямы слова. К примеру, зашедшего после полуфинала чемпионата Европы 1988 года в раздевалку советской сборной Энцо Беарзота (Enzo Bearzot). Вместо того чтобы тихо сокрушаться по поводу неудачи своей команды, итальянский тренер с блеском в глазах восторженно сказал победившему коллеге: "Вы играете в современный футбол на скорости в сто километров в час! Это невероятно". Или, к примеру, Йохана Кройфа, который, перечисляя самые великие, на его взгляд, команды в истории футбола, назвал вслед за своим Ajax киевское "Динамо" Валерия Лобановского. Или Марчелло Липпи (Marcello Lippi), без стеснения назвавшего киевского тренера своим кумиром.
Преувеличение считать, что его ни за что не упрекали. Упреков было много: расставание — преждевременное, по мнению некоторых футбольных авторитетов — с киевскими ветеранами в конце 70-х, "бронза" монреальской Олимпиады 1976 года, за которую его впервые сняли с работы в сборной, "провал в воспитательной работе", за который в 83-м, особенно не копаясь в причинах, почему мы не попали на чемпионат Европы, сняли во второй раз... И все равно, снимая, затем возвращали.
Упреки — это и перевод в либеро классного атакующего полузащитника Анатолия Конькова (который в новой роли забил гол в важном матче с итальянцами), и часто формируемая почти на сто процентов из киевлян сборная, и непростые отношения с ее лидерами. "Он был действительно сложный человек,— говорит Ринат Дасаев.— Но то, что он отказывался брать в команду людей из других клубов, совершенно неверно. В сборной из спартаковцев были и я, и Юрий Гаврилов... Просто с ним никогда нельзя было расслабиться, всегда приходилось доказывать, что ты лучший. И то, что при Лобановском у нас была сильнейшая сборная за всю историю, вполне возможно. Нам не хватало чуть-чуть, чтобы что-то выиграть — бывало, элементарного везения".
Сегодня вряд ли кому-то придет в голову вспоминать эти упреки. Просто потому, что так, "по Лобановскому", в 90-е годы заиграли все, кто хотел выигрывать. Он не ставил это себе в заслугу: "Футбол развивается независимо от воли тренеров". А пару лет назад, объясняя в который уже раз законы своей "разумной универсализации", отважился на прогноз: "Когда-нибудь универсализация будет полной. Сто или тысяча лет пройдет, я не знаю, но это время настанет".
АЛЕКСЕЙ Ъ-ДОСПЕХОВ