Событие недели — "Защита Лужина" (The Defence of Ljujin, 2000) Марлин Горрис (Marleen Gorris) (16 мая, РТР, 23.30 ***). Голландка Горрис завоевала мировую славу и "Оскар" за лучший иностранный фильм в 1996 году, сняв очень достойную, крепко стоящую на земле, преисполненную спокойной веры в матриархат как основу жизни сельскую драму "Антония" (Antonia`s Line). Казалось бы, ей на роду написано представительствовать за феминистскую линию в мировом кино, однако новый, нежданно-негаданно обретенный интернациональный статус обязывал. "Защита Лужина" — тяжелая киноартиллерия с Джоном Туртурро (John Turturro) и Эмили Уотсон (Emily Watson) в главных ролях. Если забыть, что в основе фильма лежит повесть Владимира Набокова, его вполне можно употребить как очередное ретро с эксцентричным, вполне плотским героем. Если забыть... Но беда в том, что действие повести разворачивается не столько в вещной среде, сколько в выморочном сознании безумного гения, представляющего мир как огромную шахматную доску. Стилю Набокова был бы скорее адекватен некий угрожающий сюрреалистический кошмар. Но режиссер предпочла дописать сюжетные линии, и некоторые из них, например вполне бессмысленная линия опереточного антрепренера, терроризирующего Лужина, смотрятся почти пародийно. Еще одно, но гораздо более солидное ретро — "Дети природы" (в оригинале — "Дети болот", Les Enfants du marais, 1998 ***) Жана Беккера (Jean Becker) (14 мая, "Культура", 20.35 ***). "Дети природы" — гимн патриархальной старой доброй Франции в промежутке между двумя мировыми войнами. Эта вымышленная страна не знает классовых противоречий. И живущие на болотах бедняки, и преуспевающие буржуа — прежде всего французы, которых объединяют такие исконные ценности, как поедание отборных лягушек, воскресный мордобой в кабачке и традиция, нарвав 1 мая первые букетики ландышей, орать то, что кажется героям серенадами, под окнами прекрасных дам местного разлива. Массовый французский зритель обожает такие фильмы. А интеллектуалы нервно морщатся и вычитывают в них консервативные, едва ли не фашистские смыслы. Дело в том, что простые семейные ценности и оды деревенской почве во Франции ХХ века были основательно скомпрометированы пронацистским режимом Виши, положившим их в основу своей пропаганды. Обжегшись на молоке, французы дуют на воду. Нам же этот отлично сыгранный фильм покажется совершенно безобидным. Но бывают такие исторические обстоятельства, когда в совсем недавнее, еще не зажившее прошлое режиссеру погрузиться труднее, чем в отдаленную по времени эпоху. В послевоенном СССР таким обстоятельством был железный занавес. Одной из первых ласточек оттепели стал фильм Михаила Ромма "Убийство на улице Данте" (1956) (16 мая, "Культура", 8.30 и 20.45 ****). Сюжет был вполне плакатным. В годы нацистской оккупации французы, за редкими исключениями, сражались в рядах Сопротивления. На бой вела их актриса Мадлен Тибо, сын которой пошел по кривой дорожке, стал коллаборационистом и в конце концов застрелил бесстрашную маму. Экранная Франция имела мало отношения к реальной Франции: годы оголтелой пропаганды словно отодвинули Европу на другую планету. Но Михаил Ромм, в свое время снявший великую "Пышку" по Мопассану, искренне любил европейскую культуру. И его опереточная Галлия — со всеми этими беретами, батонами, "Марсельезой" и красным вином — была снята с глубокой симпатией. "Убийство на улице Данте" вошло в историю кино еще и потому, что свои первые роли там сыграли ни больше ни меньше как Михаил Козаков, Валентин Гафт и Иннокентий Смоктуновский. Козаков наделил своего антигероя Тибо-младшего тревожной нервозностью стиляги, начитавшегося Хемингуэя, а вовсе не "Майн кампф". Впрочем, грешно иронизировать над советским кинематографом, только-только приходившим в себя после глубокой сталинской комы. Высадка союзников в Нормандии в фильме Стивена Спилберга (Steven Spielberg) "Спасти рядового Райана" (Saving Private Ryan, 1998) (13 мая, ОРТ, 12.15 **) выглядит немногим более достовернее, чем уютное антифашистское подполье Михаила Ромма.
