Вчера в Центральном доме кинематографистов открылся 6-й Форум кинематографий стран СНГ, Латвии, Литвы и Эстонии. В его программе — новые игровые, документальные, анимационные фильмы, ретроспективы, дискуссионный клуб "Евразия". АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ предлагает рассматривать это кино в более широких рамках постсоциалистической Восточной Европы.
Главный инициатор и организатор форума — Конфедерация союзов кинематографистов. Российский союз приостановил членство в конфедерации и ведет с ней юридический спор не только правовыми, но и силовыми методами — конфедерацию лишили жилплощади в здании на Васильевской. Несмотря на это, форум проходит именно там: даже самые ярые оппоненты не решились воспрепятствовать демонстрации дружбы кинематографических народов.На пресс-конференции перед открытием много говорилось о позитивном опыте форума, некогда проходившего в рамках Московского кинофестиваля, но потом отделившегося от него. Говорилось также о предстоящих премьерах: среди них фильмы "Шум ветра" украинца Сергея Маслобойщикова, "Не плачь" казаха Амира Каракулова, "Симфония безмолвия" армянина Вигена Чалдраняна. В первый же день разгорелся спор по поводу картины Юрия Ильенко "Молитва за гетмана Мазепу", не включенной в программу. Видимо, организаторы сочли ее слишком провокационной для мероприятия, призванного запечатлеть культурную общность. И желающим придется дожидаться российской премьеры скандального фильма на фестивале в Сочи.
Зато на форуме можно будет познакомиться с творчеством Шарунаса Бартаса (Sarunas Bartas) — 38-летнего режиссера из Литвы, пользующегося европейской известностью, но почти незнакомого нашей публике. Фильмы Бартаса — реликтовый образец авторского кино. Так называемая смерть автора была повсеместно декларирована в середине 80-х годов и не случайно совпала с двумя событиями. Первое — реальный уход из жизни Андрея Тарковского. Второе — крах соцлагеря и падение железного занавеса. Политическая стена рухнула — культурные границы остались, как и стремление их преодолеть. Конечно, кино в Восточной Европе и бывшем СССР переживает трудные времена. Конечно, прогрессивной и радикальной новой волны, которой ждали из этого региона, так и не возникло. Конечно, обретенная свобода оказалась ловушкой, в которую попались многие: недаром последняя картина Бартаса называется "Свобода" и полна размышлений на эту скользкую тему.
И все же в Восточной Европе появились немногие имена, сформировались и закалились художественные личности. Так и Шарунас Бартас сумел аккумулировать энергию традиций разгромленной в свое время "литовской школы", свести ее воедино с современным авторским видением мира, все еще проходящего драматическую стадию рубежа веков. Более того, он повернул стереотип восточноевропейского кино, охваченного мистицизмом, символикой, унынием и ностальгией, в сторону европейской ментальности. Почти языческие символы сочетаются у кинопоэта из Литвы с рациональной скупостью выразительных средств. Возможно, потому, что его родная Литва — это еще не Запад, но уже не Восток, не центр цивилизации, но все же Европа.
Смотря один за другим фильмы Бартаса, видишь, что "исторический прогресс" в нашем регионе оставил лишь индивидуальные оазисы чувств, влечений, рефлексий в огромной "сталкеровской" зоне. Эти оазисы обозначены в фильмах Бартаса: "Дом", "Нас немного", "Коридор", "Три дня" (в последнем случае герои ищут убежища в порту бывшего Кенигсберга). Идея убежища — именно убежища, а не бегства — одна из ключевых в мире Бартаса. Фильмы Бартаса отмечены явным влиянием Тарковского. Но никакого эпигонства, полный разрыв с литературными атавизмами, чистый киноязык почти без слов. Тарковскому, кстати, сегодня подражать не стесняются ни Ларс фон Триер (Lars von Trier), ни Том Тыквер (Tom Tykwer), ни Лео Каракс (Leo Carax). Если в России его как эстетического "беса" изо всех сил изгоняют молодые кинематографисты, то в Европе последнего кинопророка приняли как своего. Бартас в том числе.
Его фильмы, вполне конвертируемые на Западе, воплощают генетический код, глубинную суть феномена постсоциалистического кино. Само оно погибло в ходе капиталистической революции, но дало огромный импульс всей Европе. Это кино порой страдает в сюжете и жанре, но не гонится тупо за Голливудом, а берет интенсивностью и силой эмоций.