церемония
Вчера Москва проводила в последний путь великого дирижера Евгения Федоровича Светланова. Гражданская панихида в Белом фойе Большого театра России проходила безмолвно — так хотел Евгений Светланов.В полдень под колоннами Большого театра собралась длинная очередь. Люди с цветами и без проходили в Большой порциями. Букеты разворачивались на ходу, хрустящая бумага осторожно уминалась в сумки и портфели. Наверху в Белом фойе очередь текла мимо гроба, над которым с портрета улыбался Евгений Светланов. Звучала медленная, какая-то очень русская музыка. Это был не Чайковский, не Глазунов и не Рахманинов. Кто-то шепотом интересовался: "Чье это?" В ответ пожимали плечами. Мало кто знал, что слышит светлановскую Поэму для скрипки с оркестром памяти Давида Ойстраха.
Под песню "Калина красная" в фойе появилась Людмила Зыкина. Суетный мужчина с видеокамерой протянул ей листовку. "Что это?" — растерялась певица. В ответ разнеслось сердитое: "А вы почитайте, почитайте!" Так с листовкой в руках Зыкина прошла мимо гроба и удалилась. В стайке музыкантов Госоркестра прислушивались к возбужденному шепоту коллеги, рассказывавшему, как перед одним из последних московских концертов маэстро успокаивал его: "Не волнуйся, все равно будет, как захочет Боженька". При виде олимпийски спокойной Галины Борисовой — одной из любимых певиц маэстро — думалось совсем о другом Светланове: барине русской музыки, инстинктивно, нутром понимавшем ее самодостаточность и воспевавшим эту самодостаточность как никто другой.
Прислонившись к белому роялю, горько плакала пожилая женщина. Родственники принимали соболезнования. Вслед аккуратной красавице несколько человек сочувственно прошептали: "Внучка, внучка". А люди все шли и шли. Директор музыкального центра "Классика" (монопольный импортер Монтсеррат Кабалье) Владислав Тетерин, известный звукорежиссер с радио Георгий Каретников, рок-певец Андрей Мисин, виолончелисты Александр Князев и Александр Рудин, пианист Денис Мацуев, Тамара Синявская, Геннадий Зюганов, одинаковые юноши с венками houte couture, молодые дирижеры, старые оркестранты, седой человек с вертикально всклокоченными волосами, студенты со скрипичными футлярами, осанистые дамы (одна даже с видеокамерой) и много-много простых москвичей.
Некоторые, возложив цветы, почему-то возвращались обратно на вход. Многие держались, словно не знали, что делать. С потерянным лицом прошел вице-министр культуры Александр Голутва. Где-то на задах скромно жалась к стене его коллега Наталья Дементьева. Сценарий собственной панихиды Евгений Светланов оставил в своем завещании. Там были указаны место прощания — Белое фойе Большого театра, условия — только записи светлановской музыки без речей, пожелание — "никаких чиновников из Министерства культуры". Почти все эти условия оказались выполнены. Присутствие Минкульта компенсировалось одной деталью: канонической музыкальной темой Dies irae ("День гнева"), внятно распознаваемой в сопровождавших панихиду записях музыки Евгения Светланова.
АНДРЕЙ Ъ-СЛАДКОВ