президентские выборы
В Париже второй день тихо: за день до выборов прекращается всяческая агитация, а в день голосования до восьми вечера политическая активность масс ограничена только избирательными урнами. За тем, как голосуют французы, наблюдала собственный корреспондент Ъ в Париже НАТАЛИЯ Ъ-ГЕВОРКЯН.После десяти дней непрерывных митингов и пронзительного воя полицейских сирен ощущение такое, что город просто спит. Даже в моем обычно весьма оживленном районе Маре улицы пусты. Сосед в спортивном костюме ровным шагом бежит мне навстречу и, переходя на бег на месте, признается: "Так пусто, что я спокойно отмерил свои обычные пять километров не по набережной, а просто по улицам. Что ты так удивленно на меня смотришь? Сейчас приму душ и пойду голосовать. Не волнуйся, все будет хорошо". Я смеюсь: "Мне-то что волноваться? Я не француженка и даже не иммигрантка. Так, наблюдатель..." Он тоже смеется: "Ладно-ладно, по лицу же видно, что тебе не все равно".
К полудню 5 мая самыми активными оказались избиратели в Париже и Лилле — здесь пришло голосовать на 10% больше избирателей, чем 21 апреля, когда проходил первый тур президентских выборов. В целом по стране явка избирателей на двенадцать дня составила 26,1%, то есть на 5,5% больше, чем в тот же час 21 апреля. И тем не менее эта явка на 4-5% ниже, чем во втором туре прошлых президентских выборов семь лет назад. Прогнозы опять не сбылись: гражданская активность последних дней дала возможность политологам предположить, что явка на сей раз будет выше 30% к середине дня. Но этого не произошло.
Остальные прогнозы накануне выборов отдавали победу во втором туре Жаку Шираку (Jacques Chirac) со счетом 75-82% против 18-25% у Ле Пена (Jean-Marie Le Pen). Был, правда, иной прогноз, но он распространялся неким странным способом по интернету из Брюсселя со ссылками на французские секретные службы. В этом письме говорилось, что Ле Пен получит во втором туре 42% голосов. От этой цифры можно было бы пренебрежительно отмахнуться — мол, спецоперация, шитая белыми нитками,— если бы не одно обстоятельство. Рывок Ле Пена в первом туре и проигрыш левых освободил определенную часть французского электората от стыда и смущения по поводу того, что они поддерживают человека, которого во Франции называли фашистом.
Люди перестали стыдиться того, что они за Ле Пена. На митинге 1 мая 47-летний парень из провинции, приехавший поддержать Ле Пена, так мне и сказал: "Вы понимаете, что произошло? Теперь, после первого тура, мы перестали быть подонками. Мы — легитимные избиратели, поддерживающие кандидата, вышедшего во второй тур президентских выборов. Я же раньше стеснялся признаться на работе, что я за Ле Пена. А теперь мне плевать. Я везде буду это говорить. Пусть увольняют". Подошедшая к нам молодая симпатичная девушка со светлыми волосами добавила: "Я живу в районе, где много арабов. Каждый раз, когда я выхожу на улицу, они обзывают меня блондинкой. Это же тоже расизм. Почему если говоришь 'черный' — то это расизм, а если тебе кричат 'белая' — то это не расизм? Я стала дышать свободнее после первого тура. У меня вся семья за левых. И на факультете все за левых. И мне всегда было стыдно признаться, что я думаю по поводу политики и политиков. А теперь — нет".
Как бы ни закончились выборы, этот психологический сдвиг в умах людей не удастся проигнорировать. Он уже произошел. И он особенно очевиден там, где проживает большой процент иммигрантов. Не случайно Ле Пен провел свой последний предвыборный митинг в Марселе. Юг Франции, включая столь любимую русскими Ниццу, мощно поддержал крайне правых. Между двумя турами выборов я заехала в небольшую деревушку Ля-Кальмет в Провансе, где живут мои друзья. Их соседка, не скрывая растерянности, рассказала, что Жак Ширак и Лионель Жоспен вместе набрали в этой деревне меньше голосов, чем Ле Пен. Уверена, что сказалась присущая французам ксенофобия, которая столь умело используется Ле Пеном и его Национальным фронтом: в последние 15-20 лет количество французов в этой деревне сравнялось с количеством раскупивших здесь дома выходцев из арабских стран.
Все кандидаты в президенты проголосовали еще до полудня. Ле Пен пять минут позировал перед камерами в Сан-Клу (Saint-Claud) к северу от Парижа, держа в поднятой руке избирательный бюллетень. Жак Ширак в своем округе Коррез (Correse) вел себя скромнее. Вместо выбывшего из гонки премьера Жоспена пришла голосовать его жена. Во Франции это возможно, если заранее в письменном виде уведомляешь мэрию, что за тебя будет голосовать такой-то член твоей семьи.
Левые призвали своих избирателей голосовать за господина Ширака. Все учебные заведения Франции получили письма за подписью ректоров шести наиболее престижных высших школ и университетов страны, адресованные преподавателям и студентам. Ректоры объяснили, что никогда не вмешивались в выбор своих студентов и коллег и осмелились изменить этому правилу только потому, что в данном случае речь идет о выборе между демократией и фашизмом, и в условиях такого выбора они призывают голосовать за действующего президента. Конечно, каждый имеет право на свое решение, но все же... Кстати, на сей раз не осталась в стороне и католическая церковь, открыто призвав не поддерживать Ле Пена.
Радикальная левая молодежь, чтобы облегчить столь тяжелый для левого электората выбор, вернее его отсутствие, посоветовала избирателям воспользоваться резиновыми перчатками и зажать нос бельевыми защепками. Избиркомы вполне логично заявили, что таким образом будет нарушена тайна голосования, потому что очевидно, что в резиновых перчатках и защепках придут избиратели Жака Ширака. Компромиссное решение гласило, что, отъединившись от всего мира в закрытой кабинке для голосования, избиратели имеют право воспользоваться любыми антисептическими средствами, если пожелают, но никаких публичных акций подобного рода мэрии не допустят. Признаюсь, что все мои надежды увидеть шоу хотя бы на одном из десятка участков, куда я прогулялась, оказались напрасными.
Зато в центре Парижа, в Латинском квартале, я встретила известного российского политолога Игоря Бунина, который собирался закончить прогулку к восьми вечера и уютно устроиться перед телевизором, чтобы отследить итоги голосования. Его прогноз схож с предсказаниями коллег-французов: Ширак победит, Ле Пен наберет максимум 25%. Я призналась, что настроена менее оптимистично. Хотя справедливости ради скажу, что все мои знакомые, кто не голосовал в первом туре вовсе или голосовал за иного кандидата, признались мне, что намерены проголосовать во втором туре за Ширака. При этом радости от принятого решения я не прочла ни на одном лице. Любопытно, кстати, что, судя по опросам общественного мнения, опубликованным 3 мая, 8% из тех, кто намерен поддержать Ширака, не уверены, что они вообще пойдут голосовать. Среди сторонников Ле Пена этот процент равен нулю, весь его электорат намерен принять участие в голосовании. И с учетом этих цифр решимость моих французских друзей и коллег идти голосовать все же радует, какая бы она ни была безрадостная и запоздалая.
Но французы, похоже, так устроены, что из состояния спячки выходят прямо на баррикады. Причем все — и левые, и правые. В этом удовольствии они не откажут себе и в день окончательного выбора президента. Сразу после закрытия избирательных участков в восемь вечера сторонники Ширака (не вынужденные, а настоящие) отправятся митинговать и праздновать на площадь Республики, а левые вместе с социалистами, только что проголосовавшие за того же Ширака, пойдут митинговать против него на площадь Бастилии. И это можно будет считать началом летних парламентских выборов, которые обещают быть не менее драматичными, чем президентские.