Видео в России не новинка, но только сейчас оно обратило свой взор на последнее "белое кино" для синефилов. Было бы понятно, если бы речь шла об авангардных изысках, невыносимых для нормального зрителя. Так нет ведь. Речь о фильмах увлекательнейших жанров, мелодрамах, триллерах и вестернах, снятых в Голливуде на закате его золотого века, во второй половине 1940-х и в 1950-х годах. В советское время эти фильмы были практически недоступны даже в специализированных залах типа московского "Иллюзиона" или ленинградского "Кинематографа". Причины ясны: это годы от ссоры Сталина с западными демократиями до примирительного визита Хрущева в Америку. Между тем именно тогда сняты ленты, входящие в обязательный минимум любого синефила.
Лучше, конечно, поздно, чем никогда, откорректировать свои представления об истории кино и репутации некоторых его столпов. Например, Кинга Видора (King Vidor) в России считают прежде всего автором казенной и картонной "Войны и мира" (War and peace, 1956). Даже если отвлечься от его шедевров эпохи немого кино, главное, что он снял в послевоенные годы,— декадентские по духу трагедии безумной любви, в том числе великий вестерн "Дуэль на солнце" (Duel in the Sun, 1946, *****) ("Меджик"). У богатого сенатора Маккенлиса два сына — утонченный и образованный Джесси и страстный грубиян Левт. Естественно, оба влюбляются в прекрасную метиску Пирл Чавез, сыгранную Дженнифер Джонс (Jennifer Jones). Джонс назначили звездой: она была замужем за продюсером Дэвидом О. Селзником (David O. Selznick). Однако это тот редкий случай, когда барышня была достойна своего, играючи доставшегося звездного статуса. Одного ее присутствия на экране было достаточно, чтобы лиги борьбы за нравственность потребовали запрета "Дуэли". Гибкая, нервная, она окружена аурой неминуемой трагедии и сексуальности на грани помешательства. Финальная сцена "Дуэли", когда Левт (Грегори Пек, Gregory Peck) и Пирл, уже истребившие себя в беспощадной дуэли, ползут навстречу друг другу, раздирая одежду и тела об острые камни,— почти непристойный апофеоз чувств, для Голливуда совершенно нестандартный.Что касается "черных фильмов", то на видео появилась "Синяя гардения" (The Blue Dahlia, 1946, *****) ("Меджик") Джорджа Маршалла (George Marshall). Маршалл был режиссером невеликим, но, как часто бывает у мастеров второго ряда, все особенности жанра "нуар" сконцентрированы в его фильме до предела. Тем более что сценарий написал не кто иной, как Раймонд Чендлер (Raymond Chandler), один из основоположников школы "круто сваренного" детектива. Потерянный герой: вернувшийся с войны Джонни обнаруживает, что жена ему неверна, и, охваченный отвращением, уходит в никуда. Ложное обвинение: жену находят убитой, Джонни преследует полиция, а его ближайший друг, который пытается ему помочь, страдает амнезией и ни за что поручиться не может. Не он ли и есть убийца? Коррумпированный, гнилой мир ночи: нити убийства ведут в подозрительный ночной клуб и к продажным гостиничным детективам-шантажистам.
В том же году возвращаются с войны и герои великой мелодрамы Уильяма Уайлера (William Wyler) "Лучшие годы нашей жизни" (The Best Years of Our Lives, 1946, *****) ("Меджик"). С легкой руки великого французского философа кино Андре Базена (Andre Bazin), Уайлер считается моралистом изображения, янсенистом мизансцены, сведшим к минимуму манипуляторский монтаж, режиссером, который никогда не судил своих героев, передоверяя это зрителям. На военном аэродроме знакомятся трое возвращающихся в родной провинциальный городок солдат второй мировой. Почти три часа мы наблюдаем, как они приспосабливаются к мирной жизни. Все сюжетные линии в общем-то просты и предсказуемы. Один, лучше других устроенный в жизни, вернется на сохранившееся за ним место в фирме, но никогда уже не будет таким, как прежде. Другой, помоложе, бурно расстанется с пошедшей по рукам стервой-женой, танцовщицей из ночного клуба, и лишится работы продавца за то, что набьет морду доморощенному нацику, убеждавшему его, что Штаты сражались не на той стороне. Третий, юный моряк с ампутированными руками, будет избегать влюбленную в него девушку. Конечно, все найдут в финале свое счастье, но Уайлер не допустит ни единой слащавой, фальшивой ноты. Представьте, как современный Голливуд снял бы свадьбу безрукого ветерана. Как драматически рокотала бы музыка, какие гримасы корчили бы все присутствующие. А Уайлер концентрирует внимание на бытовых деталях: например, как справится жених с обручальным кольцом или со стаканом. И становится ясно, что утратил современный Голливуд по сравнению со своим золотым веком, — искренность.