Первая мысль, возникающая в связи с этой шокирующей новостью,— как же так, этого не может быть, неужели правда? Ведь еще 13 января, в канун старого Нового года, как всегда, преисполненный сил и энергии, легкий на подъем и сыплющий своими фирменными шутками Александр Михайлович проводил в российском посольстве в Дели бал-маскарад.
Посол России в Индии Александр Кадакин (в центре)
Фото: Павел Кассин, Коммерсантъ / купить фото
Тогда казалось, что этот только начинающийся год станет не роковым, а рубежным, особенным и для него, и для посольства, и для всех нас. Ведь в этом году Россия и Индия отмечают 70-летие установления дипотношения, которые, как всегда с гордостью напоминал посол Кадакин, приобрели статус «привилегированного стратегического партнерства».
Но поработать в юбилейном году не получилось. У посла отказало сердце. У людей, имеющих большое сердце, оно часто отказывает — вот так стремительно и непоправимо.
Лучшей иллюстрацией того, что он сделал для российско-индийских отношений, могут служить фотографии на стенах российского посольства, которые нужно долго и пристально рассматривать. Это такой музей дипломатии. На них проработавший много лет в Дели Александр Кадакин с руководителями Индии разных исторических эпох. Теперь на них будет смотреть его преемник, которому предстоит соизмерять свою работу с работой Александра Кадакина. Хотя делать это будет непросто.
Десятки российских диппредставительств по всему миру возглавляют профессионалы самого высокого уровня, но все же, рискну предположить, человек-эпоха Александр Кадакин, наверное, в мире был такой один. Одним из первых на его смерть откликнулся премьер-министр Индии Нарендра Моди, но это не удивляет — по иному и быть не могло. Не откликнуться Моди не мог.
Лично для меня он был примером того, чего журналист-международник ждет от общения с дипломатами, которое не всегда может сложиться удачно. Горькая шутка о том, что «дипломат семь раз подумает, прежде чем ничего не сказать», была явно не про него. Он, конечно, всегда семь раз думал, прежде чем что-то сказать, как настоящий профессионал, но при этом и не молчал, не требовал визировать и согласовывать с ним тексты интервью и статей, в которых приводились его слова. Он не цеплялся к словам. Так было не только с “Ъ”. При этом всегда был готов к общению — как к устному, так и по электронной почте. Отвечал быстро, подписывался просто: АМК. После каждой статьи “Ъ” об Индии я не без волнения ждал, как ее оценит он — самый взыскательный и компетентный судья, не найдет ли он там какую-то глупость или ляп, за который будет стыдно.
Вспоминаю, как прошлой осенью мой коллега Максим Юсин выступил с комментарием на “Ъ FM” о вызвавших неоднозначную реакцию российско-пакистанских военных учениях и их влиянии на отношения Москвы и Дели. Его краткий отклик был такой: «Прекрасно и жестко. Молодец парень».
Кто-то сказал, что жизнь — это снятие масок, до последней — из гипса. Но это не про него. Ведь он не носил масок, не играл роль, хотя его последним публичным мероприятием стал тот самый посольский бал-маскарад.
Не могу поверить, что его больше нет и я его не увижу и не услышу. Надеюсь, что его преемник продолжит дело жизни Александра Кадакина.