Началась презентация номинантов на Государственную премию. В отличие от предшествующих лет, когда выдвигаемые по всем видам искусств вплоть до цирка выставлялись в одном месте, в этом году комиссия по Госпремиям решила устроить целую серию выставок. Первыми показали самую многочисленную группу — живописцев. Их выставили в Инженерном корпусе Третьяковской галереи.
Выставка разбита на два этажа. Начинается она палехскими живописцами с иконными образами, потом следует могучий реализм Николая Колупаева с произведениями "Иван — крестьянский сын", "Лихие люди" и так далее. Тут же реалистические портреты и пейзажи с видами древнерусских городов. Далее вы поднимаетесь на второй этаж, и тут начинается размывание реалистических традиций. Павел Никонов отвечает за фовизм, Иван Лубенников и Лев Табенкин — за сюрреализм в живописи, Сергей Алимов — за то же в графике, Александр Ситников — за абстракцию и, наконец, Сергей Шутов с инсталляцией "Абак", взятой с прошлогодней Венецианской биеннале,— за сегодняшнее искусство. Это очень похоже на экспозицию самой Третьяковки, где все точно так же выстроено по хронологии. Факт, что все это произведено в 1999-2001 годах, сначала ошарашивает, но потом о нем как-то забываешь.
Причем сходство с Третьяковкой не только в том, что произведения выглядят взятыми из разных эпох. В принципе наличие у нас реализма или сюрреализма, пейзажей или видов древнерусских городов — ни для кого не секрет, достаточно сходить на любой салон или прогуляться вдоль ЦДХ по живописным рядам. Но тут все искусство обладает одной существенной особенностью.
Оно не просто так, оно с тенденцией. Оно не для украшения интерьера, а для улучшения мироздания. Даже палехские живописцы не просто так — шкатулки для иностранцев, нет, они возрождают нашу духовность. Крепкий реалист Колупаев создает образы, чему-то противостоящие — то ли поднимает с колен Россию, то ли укоряет интеллигентов за то, что недооценивают мощь крестьянского сына Ивана. Иван Лубенников, ныне расклеенный по московским билбордам, не просто показывает нам пластические ценности женского тела, но как-то намекает, что его красота противостоит одурманенности и бессмысленности бытия. Сергей Алимов не просто иллюстрирует Пушкина и Гоголя, но показывает значение их творчества в сюрреалистической перспективе дальнейшей истории России. Даже Сергей Шутов со своей инсталляцией из мрачных молящихся фигур не столько творит арт-жест, сколько показывает отделенность человека от Бога — молитва превращается в бормотание неартикулированных слов, то ли в детский лепет, то ли в старческое пришептывание. Пожалуй, только Павел Никонов ничему не противостоит и никого не учит.
Эта черта один в один роднит все выставленное на Госпремию с коллекцией Третьяковки, в которой что ни пейзаж — то путь России, что ни портрет — то укор царям. Каждое из направлений выставленного искусства продолжает мыслить себя гранд-артом, призванным высказать самую главную правду о мире и людях. Заповедник вымерших видов. Объявить несуществующим — неправда. Попытаться встроить в современный художественный процесс — не встраивается.
ГРИГОРИЙ Ъ-РЕВЗИН
Лаврушинский пер., 12, Инженерный корпус.