Петербургский театр "Комик-трест" впервые приехал в Москву и показал на сцене театра "Эрмитаж" свой последний спектакль-пантомиму "Белая история". Он номинирован на премию "Новация" и на лучшую женскую роль.
Новация, конечно, не так нова. "Комик-трест" — прямой наследник популярной и поныне группы "Лицедеи". Сорочий язык комиков, "по исследованиям независимых лингвистов представляющий полную белиберду" (как сообщает программка),— естественное продолжение лопота полунинского Асисяя. Да и сам "Комик-трест" уже добрый десяток лет эксплуатирует приемы масочного клоунского театра, добившись в этом немалого успеха. Труппа под руководством Вадима Фиссона много гастролирует за рубежом, собирает всевозможные награды, а на их представления в Питере, говорят, попасть невозможно.
"Новация" — единственная номинация "Маски", куда могут затесаться такие вот балансирующие на грани жанров спектакли. Это и не драматический театр, поскольку в нем нет слова и собственно драматургии. И не пластическое искусство, поскольку движение здесь играет третьестепенную роль. "Белая история", имеющая подзаголовок "Виртуальные хроники", рассказывает о некоем сказочном королевстве. Вернее, представляет набор сценок-этюдов на эту тему. Вот белая королева в пышном кринолине, огромных мягких туфлях и смешных накладках на лице, старая самодурша, которой всюду чудятся враги, и поэтому слуги изображают для нее отчаянные бои с несуществующим соперником. Вот белый рыцарь в поролоновых латах и с мечом, больше напоминающим палку колбасы, вопрошает публику "пырц" или "пынь". Вот юная белая принцесса примеряет чужую корону и с удивлением обнаруживает силу ее власти, заставляя народ повторять за собой любую чушь. Правда, за этот эксперимент ей придется расплатиться собственной головой. Всех этих персонажей изображают три актера: Наталья Фиссон, Николай Кычев и Игорь Сладкевич.
Казалось бы, все эти истории видены-перевидены. Но фестивальный зал приветливо хохотал над трусливым иноземным женихом принцессы (он, в отличие от аборигенов, был голубого цвета) и замирал, когда старая королева, как всеми брошенный Лир, беспомощно стояла под дождем из мыльных пузырей. Желающие зрители могли найти в "Белой истории" еще немало исторических и литературных аллюзий, не зря же создатели спектакля благодарят в программке мировую историю за предоставленные материалы. Конечно, все эти "фиги в кармане" по поводу непорядков в королевстве — еще меньшая новация, чем использованные питерцами приемы клоунского театра.
Спектакли, подобные "Белой истории", составляют добрую половину репертуара небольших международных фестивальчиков: клоунские постановки малонаселены, легки на подъем, не требуют знания языка и вообще почти ничего не требуют. Пафос главной российской театральной премии плохо соотносится с такой вот среднеевропейской продукцией. С другой стороны, "Белая история" свидетельствует о том, что Питер прорвался на театральный рынок и готов вложиться в "Золотую маску" не только глобальными полотнами вроде "Федры" БДТ и додинской "Чайки". Многие придирчивые критики после окончания спектакля уже открыли рты, чтобы задать грозный сакраментальный вопрос "Кто это отбирал?". Но потом рты закрыли. Наверное, поняли, что гнев будет смешон.
МАРИНА Ъ-ШИМАДИНА