Как складывалась система элитного школьного образования в нашей стране
Разделение школ на "лучшие" и "худшие" было практически всегда. До 1913 года в России было несколько типов учебных заведений для детей из разных слоев населения — народные школы, коммерческие училища, гимназии (сравнивать их нельзя, потому что образование в них было разным). Известно, что учительская профессия ставилась очень высоко. В 1912 году минимальная зарплата учителя в России составляла 1600 рублей в год, или по нынешнему курсу 25 тысяч долларов.
20-е годы в СССР — время унификации, школа стала "Единой трудовой", хотя даже тогда разрешалось обучать детей по разным методикам. Лучшие школы не выделяли.
В 1931 году появились "образцовые школы". Их создавали в каждом городе и районном центре. В таких школах были лучшие условия по сравнению с обычными — финансирование, снабжение оборудованием, учебными пособиями, квалифицированными кадрами учителей. В московской образцовой школе N 25 (сейчас N 175) учились дети руководителей партии и правительства — Светлана и Василий Сталины, дочери Молотова, внучки Горького, сыновья Берии, Булганина, Микояна, Туполева. В другой, N 110, старейшей школе Москвы в Мерзляковском переулке, учились дети Бухарина, Буденного, Кагановича, Радека, младшие дети Хрущева...
Но в те времена, когда люди еще не группировались по спальным и престижным районам, все дети учились вместе, за одной партой могли сидеть и сын вождя, и дочка кухарки. Есть много воспоминаний людей, учившихся вместе со Светланой Аллилуевой.
В 1938 году "образцовые школы" формально ликвидировали, но они, конечно, никуда не делись. В 56-м название им вернули — "образцово-показательные". А позже появились спецшколы с углубленным изучением иностранных языков. В первой московской спецшколе N 1 (сейчас N 1282) учился внук Молотова Вячеслав Никонов. Стас Намин, внук Микояна,— в спецшколе N 74.
В 50-60-х годах появились другие школы для элиты. Например, N 20 (сейчас N 1239). Она получила статус "ассоциированной школы ЮНЕСКО". Финансовое и материальное обеспечение, разумеется, было на высшем, фактически мировом уровне. Школу показывали английской королеве Елизавете II и принцу Филиппу. Учились там дети творческой интеллигенции (например, Никита Михалков), внуки руководителей страны и дети из микрорайона. Говорят, что учителей в эту школу направлял КГБ СССР.
До поры учебные программы во всех школах, даже в элитных, были одинаковые, причем они, как говорят эксперты, были рассчитаны на слабых учеников. А вот в спецшколах программы уже отличались от массовых. И за это не надо было платить. Путь из таких школ вел в МГИМО и МГУ.
Знание языков обеспечило многим выпускникам успешные карьеры в начале 90-х годов — тем, кто сумел устроиться в зарубежные или совместные компании. В эти годы расслоение школ точно следовало за расслоением общества. Массовая школа, остававшаяся долгое время догматично-советской, новую элиту не устраивала, эти люди ориентировались на американские и европейские образцы. Олигархи и чиновники высшего ранга отправляли детей учиться в Европу, Америку, Австралию. У многих они до сих пор там. Но кто-то хотел оставить детей в России. Спрос на "несоветское" образование пытались удовлетворить частные школы. Были в Москве даже "Кембриджская" и "Англо-американо-российская школа", школы с международным бакалавриатом (International Baccalaureate) — они давали право прямо после российской школы поступать в лучшие зарубежные вузы. В таких школах английский преподавали "носители языка", математику и литературу — вузовские профессора.
Вольница продлилась недолго. Настало время государственных образовательных стандартов, обязательных для всех. Частные школы начали терять свои преимущества, за образец была взята советская модель образования, а идеальным носителем стала государственная школа.