Нездоровую ситуацию решился исправить Юрий Мамлеев. Он организовал целую мастерскую "метафизического реализма" — с уставом и творческим манифестом. Единомышленников оказалось очень много: вслед за "Равноденствиями" планируется издать аж шесть томов их стихов, прозы и рисунков. "Метафизики" уже не реалисты, но еще не постмодернисты. К литературе относятся очень серьезно — никаких попискиваний о ее конце не терпят. Впрочем, будь литература и трупом, они по-мамлеевски готовы жить с ней душа в душу. Постмодернистскую иронию метафизические реалисты презирают, зато приветствуют декадентскую эстетику с налетом эзотеризма.
У них даже есть политическая поддержка "евразийца" Александра Дугина. Правда, тут вышла некоторая нестыковка: господин Дугин все поднимает молодежь против "секс, драгс энд рок-н-ролл". Последним двум грехам мамлеевцы действительно предпочитают яды и пляски святого Витта. Но вот по первому пункту ратующий за воздержание и принципиальную андрогенность господин Дугин вряд ли найдет взаимопонимание с участниками "Равноденствий". Здесь это с кем только ни делают — не говоря уж о трупах, даже с Курочкой Рябой.Подмастерья демонстрируют свои произведения в новом литературно-художественном альманахе "Равноденствия", где Юрий Мамлеев выступил как председатель творческого совета. То есть современный классик рекомендует нам гораздо менее известных авторов: Наталью Макееву, Николая Григорьева, Дмитрия Силкана и многих-многих других. Сам Юрий Мамлеев представлен в сборнике скромно: несколько стихов да вступительные статьи. Вообще, писать под Мамлеева сейчас и так модно, пиратской мамлеевщины — хоть пруд пруди. Каждый же молодой автор, попавший в альманах "Равноденствия", получил таким образом звание "метафизического реалиста" и законный кусочек мамлеевской тени.
Сам же маститый автор тоже, видимо, нуждается в поддержке. Недаром в предисловии, похожем скорее на инструкцию, он говорит: "Русская литература благодаря своему традиционно мощному влиянию на широкие слои людей способна остановить современную идиотизацию людей и превращение их в роботов, управляемых по телевидению". Хождения в незнаемое и запредельное, описания которых и составили славу писателя, кажутся ему все более рискованными. Что подтверждает его последний роман "Блуждающее время", герои которого теряются в прошлом. Утянув за собой наподобие нити Ариадны целую цепочку из учеников и единомышленников, Юрий Мамлеев обеспечивает себе возможность найти обратный путь в знаемое и предельное.
Да и читатель альманаха без помощи не обойдется. Будь то видения Натальи Макеевой: "Серебро на теле девицы-вампира — тусклый блеск под аккомпанемент вечного молчания. Дети радужных оргий и отцы черного целомудрия смотрятся в бездонные глазницы ее фатально прекрасных глаз". Или по-метафизически реалистичные рассказы Николая Григорьева, где фонтанами пускают кровь, пропадают в волшебном граде Китеже, а в роли оракулов выступают пластмассовые свиньи. "Это, дорогой друг, о нашем мире, здесь кругом царит сюр. Только надо уметь читать эти наполненные Ужасом и тихой игрой Реальности тексты",— объясняет тут же Юрий Мамлеев. Вот ему действительно веришь. А я уже и сама стала двоиться в собственных глазах, обнаружив среди авторов "Равноденствий" свою полную тезку Елизавету Новикову с рассказом о том, как жених и невеста устроили из своей свадьбы массовое самоубийство. Гадость какая, честное слово, это не я.
Единственный, кто мог вывести из всей этой метафизической трясины,— Виталий Ахромович. Это у него как раз про Курочку Рябу. Одноименный рассказ — действительно запредельный текст, сочетающий русскую заветную сказку с Кастанедой: "Приглушенная, чуть сокрытая повесть привлекала четкостью сцеплений в орнаментировке, составленной из доброжелательного смешка фигур. Ровность стежек сообщала не только о навыке Мастера, но и о его безоговорочной безмятежности". Виталий Ахромович, о котором известно очень мало и который мало публиковался, был, кстати, учителем Виктора Пелевина. Вот и говори после этого, кто был раньше — курица или яйцо.
Если участники альманаха "Равноденствия" назвали себя еще и "протуберанцами", то вот еще одно из последних чудес — новая книжная серия "Дети зЕбры". Подготовил ее Виктор Ерофеев. Мастер антологий с недавних пор выступает и в учительской роли. "Время рожать",— напутствовал он молодых писателей, собрав их произведения в одноименном сборнике. Вот теперь и нянчится с получившимися "неведомыми зверушками" под названием "Дети зЕбры".
Среди участников серии — Софья Купряшина с книгой "Счастье" и Баян Ширянов с "Занимательной сексологией". Вся затея Виктора Ерофеева очень напоминает песню Высоцкого про "раздали маски кроликов, слонов и алкоголиков". На самом деле из-под звериных масок проглядывают обычные человеческие морды.
Вот, например, Софья Купряшина. Такие рассказы, какие подобраны в книге "Счастье", уже были написаны и переписаны Юлией Кисиной, Марусей Климовой, а также Михаилом Елизаровым. Зато никто из них не изобразил нам "танец бабушки бомжа" (об этом только спела какая-то предприимчивая группа да фотограф Борис Михайлов на этом деле съел собаку: его бомжихи уже с ног до головы облиты шоколадом прямо на грязные тела). В литературе же такой бабули явно не хватало. Поэтому рассказ "Один день Серафимы Генриховны" засчитывается Софье Купряшиной как оригинальный: "Вечером она выходила на Киевское шоссе, надевала на себя цветной платок и пенсне, садилась на кромку асфальта, расставляла ноги и со словами 'бухла — заебись' приступала к ужину".
Рецепт у таких текстов простой, хотя романов по нему не выдают. Берется талантливый рассказ Юрия Казакова или Татьяны Толстой: переживания отца-одиночки или мнимые беседы Льва Толстого с Софьей Андреевной. Добавляется побольше мата, а также на полную катушку раскручивается фантазия (главное — не править текст). Потом все это щедро сдабривается элементами жестокости и насилия. Но самым неприличным оказываются вовсе не будни вытрезвителя и не Лев Николаевич, изображенный в виде того же бомжа. Почему-то автор не может не написать "Нобелевскую речь", не покурить фимиам составителю "Детей зЕбры", не позаискивать перед "комфортолюбивыми читателями" и "пристрастными критиками". Такого даже Юрий Казаков и Татьяна Толстая себе не позволяли. Вместо отвязного бомжа-философа нищий духом затягивает скучную песню "сами мы не местные".
Другой "ребенок зЕбры", скромный бородач Баян Ширянов (псевдоним Кирилла Воробьева), изображает гиганта эротической литературы. Книга называется "Занимательная сексопатология". С одной стороны, у нас еще Крафта-Эбинга не издали, с другой — эротизма в современной литературе действительно недостает. Баян Ширянов, наверное, решил, что в такой ситуации и он соловей. Кто только ни делал Баяну биографию: и прокуратура изымала из магазинов его "Низший пилотаж", и на книжной ярмарке ему давали премию за худшую книгу. А ему все нипочем: вместо полноценной книги, которую и пора было бы представить, подсовывает издателям свои потертые вырезки из газеты "Еще". Книга битком набита однообразными текстами типа "Каким бывает член" и "Все цвета спермы" — результата никакого. Автор предстает даже не забавным и не жалким, что в принципе могло бы спасти ситуацию, а просто скучным балагуром. Журналистская поденщина, да еще в газете "Еще",— такое даром не проходит. Так можно весь век проходить в детях у зебры.
ЛИЗА Ъ-НОВИКОВА
Равноденствия. Литературно-художественный альманах. СПб.: Лира, 2002Софья Купряшина. Счастье. М.: Зебра Е, 2002
Баян Ширянов. Занимательная сексология. М.: Зебра Е, 2002