В ГМИИ имени Пушкина состоялась церемония вручения международной премии имени Д. Д. Шостаковича известной виолончелистке Наталье Гутман.
В ряд лауреатов башметовской премии имени Шостаковича Наталья Гутман попала вслед за скрипачами Гидоном Кремером, Виктором Третьяковым и Анне-Софи Муттер (Anne-Sophie Mutter), дирижером Валерием Гергиевым, немецким баритоном Томасом Квастхоффом (Thomas Kuasthoff) и директором ГМИИ имени Пушкина Ириной Антоновой. Из обоснования за подписью Юрия Башмета следует, что "королева виолончели" награждена за "природную одаренность, которая сочетается в ней с масштабностью рихтеровского мышления", "одержимость своим искусством", "красоту, материнскую любовь" и, главное, "за способность оставаться настоящим другом".
Перечень достоинств госпожи Гутман абсолютно справедлив, и если вызывает некоторую неловкость, то лишь избытком дружелюбия, сквозящего в каждой башметовской фразе. Словно, будь виолончелистка только природно одаренной и даже наделенной масштабностью рихтеровского мышления, этого было бы маловато.Между тем именно уникальная природа и масштабность — ключевые слова в отношении искусства Натальи Гутман. Она — ученица Мстислава Ростроповича, партнерша Святослава Рихтера, жена Олега Кагана (после его смерти возглавившая музыкальный фестиваль в Кройте), первая исполнительница опусов Альфреда Шнитке. Уже соседства с этими именами достаточно для идентификации масштаба ее личности. Что же касается природной одаренности Натальи Гутман, тут, пожалуй, речь о неженской силе, с какой Гутман владеет виолончелью.
В биографическом очерке из пресс-релиза приведены слова заграничного рецензента о великолепном инструменте, властном смычке и отменной технике виолончелистки, которыми она достигает "новой цели, переключающей ее в мир сильных чувств". Поиронизировав (про себя) над щедротами западного коллеги, я не сразу догадалась, как точно и учтиво образ гутмановской игры замешен тут на фрейдистской ноте.
Именно выраженной мальчуковостью в свое время зачаровывала публику Наталья Гутман. Неулыбчивая, всегда более чем серьезная и более взрослая, чем была, она отменно справлялась и с хрипящим надломом позднего Шостаковича, и с трагифарсовым радикализмом Шнитке, и с мрачноватой мудростью Брамса, без трансляции которых впоследствии не мыслилось ни одно ее выступление, хотя уже в роли не мальчика — но мужа. Вернее, матроны, последние годы выходящей на сцену со все повышающимся коэффициентом угрюмости.
На церемониальном концерте в ГМИИ имени Пушкина виолончель Натальи Гутман доказала музейную состоятельность своего Шостаковича (Соната ре-минор, партия фортепиано — Александр Мельников) и эстрадную кондиционность своего Гайдна (Концерт до-мажор). То и другое звучало лучше стандартно бенефициантствовавшего между гутмановскими номерами Юрия Башмета с камерным оркестром "Солисты Москвы". Впрочем, на это у Башмета был повод: начав прошлогодним присуждением премии Шостаковича директору ГМИИ Ирине Антоновой, Башмет, похоже, осмысленно изменил международному и музыкальному контекстам премии, ранее обязывавшей лауреатов к полнометражным концертам на сцене Большого зала консерватории. Теперь же премия — событие внутримузейное, элитно потребляемое и светски оформляемое теми и для тех, кто само собой наделен "масштабностью рихтеровского мышления", но главное — "способен оставаться настоящим другом".
ЕЛЕНА Ъ-ЧЕРЕМНЫХ