В Верховном суде Дагестана вчера прошли прения обвинения и защиты по делу о взрыве на улице Пархоменко Махачкалы, в результате которого 4 сентября 1998 года погибли 19 человек и было разрушено три десятка жилых домов (Ъ сообщал о начале этого процесса). Подсудимому Магомеду Ханову, известному под прозвищем Бешеный, прокурор потребовал дать пожизненный срок.
"Напрасно подсудимый ожидал, что его посчитают жертвой закулисных интриг и политических игр",— начал свою речь прокурор Абдулхалим Халимов. По его мнению, показания уже осужденных в июне 1998 года сообщников Ханова неопровержимо доказывают его вину. Прокурор еще раз зачитал ту часть обвинительного заключения, где описывается, как Ханов готовил автомобиль со взрывчаткой (4 сентября 1998 года на улице Пархоменко взорвалась машина, начиненная 200 кг взрывчатки). Он обратил внимание на противоречия в показаниях обвиняемого. На предварительном следствии Ханов говорил, что никаких машин со взрывчаткой не готовил, а после очной ставки с бывшим омоновцем Мезенцевым — изготовителем взрывного устройства — изменил свои показания. Он заявил, что снаряжал автомобиль со взрывчаткой, но это была другая машина, предназначенная не для покушения на мэра Махачкалы Саида Амирова (такова версия обвинения), а для уничтожения кровников. Когда же с ними удалось помириться, машину он якобы "оставил в районе аэропорта, о чем сообщил в ФСБ". 20 декабря 1998 года на трассе, соединяющей Каспийск и местный аэропорт, действительно была найдена машина со взрывчаткой.
По мнению прокурора, ни один из приглашенных подсудимым свидетелей не подтвердил, что лично слышал угрозы убить Ханова от его кровника Сайпутдина Абдулазизова, а знал об этом только понаслышке. И потому угрозы нельзя было считать настолько серьезными, чтобы готовиться отражать нападение при помощи автомобиля с 200 кг тротила.Прокурор поставил под сомнение набожность подсудимого, которую тот всячески демонстрировал на процессе. Он процитировал суру из Корана, призывающую "гасить огонь ненависти и истребления". Действия же Ханова, по мнению прокурора, никак не соответствуют заповедям ислама. Эти слова вызвали лишь усмешку подсудимого.
"Все жители Пархоменко уже приговорили его к смерти,— сказал в заключение прокурор.— Суд не вправе последовать их примеру. Но смертной казни есть достойная замена — пожизненное заключение". Именно этого наказания и потребовал для подсудимого прокурор.
Адвокат Ярахмед Кафаров в начале своей речи попросил вспомнить политическую ситуацию в Дагестане в 1998 году. Головорезы из Чечни перед нападением хотели дестабилизировать обстановку. Взрывы в Каспийске, Буйнакске, на улице Пархоменко, по мнению защиты,— звенья одной цепи.
Ярахмед Кафаров не согласился с прокурором в том, что вина Ханова доказана. Обвинения в основном строятся на показаниях уже осужденных Муртузалиева, Исмаилова, Мезенцева и других. Но, проанализировав их, защита пришла к выводу, что ни один из осужденных неопровержимо не обвиняет Ханова, и лишь сапер Мезенцев подтвердил, что по его заказу оснастил автомобиль взрывчаткой. Но это никак не связано со взрывом на улице Пархоменко. "Ведь тот же Мезенцев,— возмутился адвокат,— опознал в найденном 20 декабря 1998 года на Аэропортовском шоссе 'уазике' машину, которую он начинял тротилом". В деле об обнаружении той машины имеется так и не появившийся на этом процессе протокол опознания. Также сапер Мезенцев показал, что взрывное устройство, собранное им, состояло из 60% гексогена и 40% тротила. На Пархоменко же следов гексогена обнаружено не было.
К тому же в тот период чуть ли не на каждой улице в городе стояли посты милиции. "Получается, что автомобиль, под завязку нагруженный взрывчаткой, проехал из Каспийска в Махачкалу через все посты? Выходит, его все пропустили?" — задал защитник риторический вопрос.
Адвокат обратил внимание и на то, что Мезенцев, дававший на суде показания против Ханова, слишком хорошо выглядел для заключенного: "Он уже несколько лет сидит в тюрьме, а вид у него был, как будто он только из Кисловодска — чистый, выхоленный..." Показания Мезенцевым были зачитаны по бумажке, что также вызвало определенные подозрения у защиты.
Поскольку, по мнению защиты, ни одного неопровержимого доказательства участия Ханова в организации взрыва на Пархоменко нет, Ярахмед Кафаров попросил полностью его оправдать. Затем последнее слово должен был сказать Магомед Ханов, но он попросил неделю для подготовки. Суд удовлетворил его просьбу. Последнее слово подсудимый скажет 2 апреля.
ЮЛИЯ Ъ-РЫБИНА, Махачкала