Вчера завершила свою работу Лейпцигская книжная ярмарка. Все четыре дня ее работы российские писатели и издатели, приехавшие в Лейпциг, старались понять, чего от них хотят издатели немецкие. Остальные участники Leipziger Buchmesse просто торговали и рекламировали. Из Лейпцига — ЛИЗА Ъ-НОВИКОВА.
Издатели свернули свои экспозиции. Читатели расхватали последние крохи, будь то книга русского автора, украденная с российского стенда любопытным эмигрантом, или бесплатная открытка с надписью "Времена Толкиена". В городе ярмарок книги вновь уступают место автомобилям, ортопедическим протезам, электронике и украшениям — выставки разных товаров потребления сменяют друг друга с истинно рыночной скоростью.
Из-за огромного стеклянного зала, соединяющего два павильона, Лейпцигская ярмарка похожа на оранжерею. Здесь о книгах заботились с тем же упорством, с которым специальные роботы-уборщики чистят огромную поверхность ярмарочной "теплицы". На 28 тыс. кв. м уходит четыре недели. На книги у Лейпцига ушло уже несколько веков. Поэтому и кажется, что после всех этих окучиваний и удобрений в виде фестивалей, праздников и нашествия массы читателей книжки словно выброшены из теплицы на морозный и неуютный издательский рынок.
Из лейпцигских "выпускников" самыми устойчивыми и готовыми к любым колебаниям в этом году оказались немцы, шведы и англичане. Местный книжный "Оскар", скульптурную фантазию, выполненную самим Гюнтером Грассом (Gunter Grass), получили в числе прочих патриарх немецкой литературы Криста Вольф (Christa Wolf), английская завоевательница детской литературы Джоанн Роулинг (Joanne K. Rowling), шведский писатель Пер Улоф Энквист (Per Olov Enquist) и два немецких бодрячка с кулинарной книгой.
Что же касается россиян, то они в этом цветнике чувствовали себя неуютно. То и дело вырывались в местные кафе: именно под звон пивных бокалов читали свои тексты русские гости. А в предпоследний день работы ярмарки российский десант вообще заперся со своими читателями, в основном эмигрантскими, в тесном помещении местного Дома книги. Здесь изначально планировалась "русская ночь" с чтениями и музыкой. Вместо этого выступали Александр Музыкантский, Наталья Дементьева и Вернер Дорншайдт (Werner Dornscheidt) из управления ярмарками. Потом все книги с объединенного российского стенда торжественно передали в дар городской библиотеке. Владимир Сорокин, Полина Дашкова и Андрей Левкин покинули президиум, так и не сказав ни слова. Вместо них выступили Петр Алешковский, Андрей Битов, Дмитрий Быков и Михаил Шишкин, а также Владимир Вишневский. Зрители быстро утомились, и единения с писателями не получилось.
Настоящая "русская ночь", вовсе не обозначенная в программе ярмарки, прошла не здесь. В том, что немцы сейчас переживают настоящий русский бум, можно было убедиться на окраине Лейпцига. Здесь, в обшарпанном, похожем на московскую Горбушку здании, собралась продвинутая молодежь. Сначала слушали местного Гришковца, Владимира Каминера, который читал свои зарисовки из эмигрантской жизни. А потом танцевали до упаду под "Ленинград" и Земфиру, "Жуков" и "Тараканов". И так русско-немецкая молодежь делает минимум два раза в месяц.
То есть от России упорно чего-то ждут. Если у нас о "новых Толстых и Достоевских" говорят скорее с юмором, то на Лейпцигской ярмарке отсутствие таковых встречается с недоумением. Среднестатистическая западная литературная звезда, будь то тот же Грасс, Энквист, Эстерхази,— это настоящий зубр. Он год за годом выдает крепкие романы, а на ярмарках знай себе автографы раздает. В России так забронзовел, пожалуй, только Андрей Битов. На "русском вечере" он так и заявил, что "никому ничего не должен", так как его имя уже на скрижалях литературы XX века.
Россия уже назначена главным героем Франкфурта-2003. Немецкие издатели, переводчики и литагенты всячески пытаются помочь нам вывести новый сорт писателей. Гибриды получаются странные. Успешно насадили Полину Дашкову и Владимира Сорокина. Остальные пока только приживаются, если не считать очевидных сорняков, разносимых ветром. Некоторые вообще перестали держаться корней: случайно встреченный у французского стенда беллетрист Андрей Макин давно пишет только по-французски. Русский язык он подзабыл так основательно, что логотип "Коммерсанта" назвал "ятем". Впрочем, российским писателям месье Макин посоветовал не идти на поводу рынка, а оставаться самими собой. Не видя другой возможности и следуя советам коллеги, российские писатели отбыли назад, nach Moskau.