Север перемен

Экономика Вологодской области — это не только "Северсталь" и "ФосАгро" (хотя они, конечно, главные), но и активный малый и средний бизнес. Здесь быстро развиваются туризм, деревопереработка, молочное производство, переработка дикоросов. Причем многие из предприятий в значительной степени ориентированы на экспорт.

ГЕОРГИЙ ЛОГИНОВ

"Вы куда? До Вологды? По делу? Сразу видно,— говорит сосед по купе.— А я в Ухту, в "Газпром", на вахту". В скором поезде "Москва--Воркута" немало завсегдатаев, регулярно ездящих в Сибирь и на русский Север, для них 500 км от Москвы до Вологды — всего ничего. Восемь часов в пути — и я в городе, который у большинства прочно ассоциируется с вологодским маслом и резными палисадами из советского хита.

Резные палисады здесь можно увидеть и сегодня (есть и стилизованные, и восстановленные). Неожиданно другое. Темным ранним утром рядом с вокзалом среди памятников деревянного зодчества на одной из ярко освещенных улиц встречается хостел — 350 руб. в сутки. Потом еще один. Гостиницы. В Вологду и область потянулись туристы, а дешевизна отелей объясняется тем, что по региону ездят не только приезжие, но и небогатые местные жители. Официально средняя зарплата по области с населением 1,187 млн человек,— 25-27 тыс. рублей в месяц. Но это не считая промыслов, например сбора черники, брусники, морошки, которым летом-осенью занимается не меньше половины жителей области.

В Вологде много и достаточно дорогих гостиниц — по 2-5 тыс. рублей за сутки. "За последние три года здесь открылся десяток двух-трехэтажных мини-отелей, рассчитанных на состоятельных туристов,— говорит Денис Долженко, глава комитета по экономполитике и собственности областного заксобрания.— И они не пустуют. Раньше у нас такого не было". На Booking.com зарегистрировано 57 отелей и хостелов. Из них на конец прошлой недели 58% были забронированы. Тенденция понятна: рубль обесценился в два раза, реальные доходы людей снижаются, а доступные курорты, прежде всего Египта, до сих пор закрыты. "Как следствие, турпоток в Вологодскую область увеличился, особенно зимой,— говорит Долженко.— Что тоже понятно: область активно развивает и рекламирует на федеральном уровне свои туристические направления: Великий Устюг — родина Деда Мороза; Вологда — столица Нового года; Белозерск — родина Золотой Рыбки; Вытегра — центр детских лагерей с выходом на лодках в Онежское озеро. Это не считая традиционных достопримечательностей: Софийского собора в Вологде, а также Кирилло-Белозерского и Ферапонтова монастырей (объекты всемирного наследия ЮНЕСКО), входящих в маршрут туристических судов, следующих по Волго-Балтийскому каналу. Сама область тянется на 700 км, города ухватились за идею туризма — посмотреть есть на что".

Туризм, впрочем, в конце списка самых доходных для области отраслей. На первом месте — крупные промышленные производства, прежде всего заводы в Череповце: металлургический "Северстали" и фосфорсодержащих удобрений "ФосАгро". Основные налогоплательщики в местный бюджет — "Северсталь", "ФосАгро", Великоустюгский ликероводочный завод, Череповецкий ликероводочный завод, ЛУКОЙЛ и филиалы "Газпрома", РЖД, "Транснефти", "МегаФона". "Доходная часть бюджета Вологодской области в 2016 году — 40 млрд рублей,— рассказывает Долженко.— Немногочисленные крупные предприятия приносят около 40% налогов. Остальные 60% — средний и малый бизнес". Если не считать промышленных гигантов, ведущие отрасли области — это лесозаготовка и деревопереработка; агропромышленный комплекс — главным образом производство и переработка молока; пищевая промышленность, включая сбор и переработку дикорастущих ягод и грибов; алкогольное производство (недавно в Вологде открыл завод международный холдинг, известный, в частности, водкой "Хортица"), розничная торговля.

Кризис сильно ударил по региону: реальные располагаемые доходы населения снижаются, и хотя оборот розничной торговли растет (в 2013-2015 годах с 134,7 млрд до 156 млрд руб.), доходность стагнирует. Инвестиции в основной капитал в первом квартале 2016 года упали на 20%, до 29,8 млрд руб. к тому же периоду 2015-го (инвестпрограммы урезали или завершили промышленные гиганты). Но долг области, достигший в 2014 году 100% дохода местного бюджета, снизился до 80% и продолжает падать. Тем не менее остающийся большим долг области снижает ее кредитный рейтинг и не позволяет на выгодных условиях привлекать ресурсы. "Динамика у области положительная, нормальный уровень долга, думаю, 60%",— полагает глава регионального отделения Промсвязьбанка Анатолий Мариничев.

По словам Дениса Долженко, одна из ключевых проблем экономики региона — неуверенность в завтрашнем дне, то есть проблема федеральная: "Деньги у людей есть. На депозитах в вологодских банках у физлиц и юрлиц гигантские суммы, но они несколько раз подумают, прежде чем их куда-то вложить". Главными же сложностями депутат считает "нежелание бизнеса выходить из тени и нежелание федеральных торговых сетей, пришедших в область, закупать товар у наших производителей". Малый и средний бизнес в целом чувствует себя неплохо, но многие, по словам Мариничева, обожглись в кризис на кредитах — взяли большие портфели и не смогли вернуть. Проблемы эти решаются по-разному, но, как правило, предприятие не закрывается. Например, в 2015 году индийцы выкупили с торгов обанкротившийся Череповецкий молочный комбинат и перезапускают производство.

В целом, как говорят местные власти, бизнес и банкиры, регион перспективный, есть отрасли и компании, чувствующие себя неплохо и даже активно развивающиеся. "Но сегодня у малого и среднего бизнеса не хватает мощностей, чтобы обеспечить всю потребность, запросы потребителя",— говорит депутат.

Как греческий сыр в масле

40 минут на машине от Вологды — и я на крупнейшем в области молочном комбинате "Северное молоко". Перед входом — доска почета работников предприятия, которому исполнился 41 год, и логотип торговой марки "Резной палисад", ее компания выбрала для продвижения товара по России. "Машину от доски почета уберите,— сурово бросает охранник.— Не загораживайте".

Предприятие в кризис успешно сыграло на импортозамещении. Сегодня "Северное молоко" — ключевой в России поставщик сыра фета. Компания, по словам ее гендиректора Антона Ночевки, занимает 20-25% этого рынка по стране, ее фета есть во всех федеральных сетях ("Ашан", "Дикси", "Лента", "Магнит" и т. д.). А сам рынок феты в стране растет на 20% в год. Цех по производству сыра, рассчитанный на выпуск 450 тонн в месяц, загружен по полной. Все на автоматике, линии герметичны (оборудование, как водится, импортное — компании Tetra Pak; линия по производству феты стоила около €3 млн). "Эта упаковка известна тем, что в ней выходил сыр "Валио",— сегодня мы его практически заменили на рынке Северо-Запада",— говорит Ночевка.

Год назад "Северное молоко" открыло производство творога, которое уже выросло вдвое — до 150 тонн в месяц. Налажено и производство сметаны.

На все это нужно молоко — его компания закупает в области. Собственно, сам комбинат был построен в СССР для переработки больших объемов молока в летний период. "По области множество животноводческих комплексов: в 2016 году местные коровы дадут 480 тыс. тонн молока, прирост за год — 4%,— говорит Анна Белявская, и. о. главы департамента сельского хозяйства области.— Ежегодно в сфере молочного скотоводства у нас реализуется 30-35 проектов в год: это и новые животноводческие комплексы, и глубокая реконструкция коровников и телятников".

Такой подъем стал возможен благодаря местному бюджету и поддержке Минсельхоза, реализующего программу импортозамещения. А ведь "Северное молоко" вполне могло закрыться — предприятие с долгами $200 млн стало банкротом в 2011 году. "Новые собственники — инвесткомпания из Москвы и "Мирамилк" из Петербурга, лидер в РФ по продаже сыров и масла",— говорит Антон Ночевка. Собственно, сыром фета занялись они — за полтора года до введения санкций купили все оборудование, а запустились через 9 месяцев после начала санкционной войны. Занялись потому, что фету по миру экспортировали в больших объемах Египет и Франция, Египет перешел на пальмовое масло, а французский товар застревал подолгу на границе. "Поэтому понятно было, что лучше перевести производство к нам. И под готовый сбыт мы уже ставили эту линию",— рассказывает Ночевка.

Доходная часть бюджета Вологодской области в 2016 году — 40 млрд рублей. Немногочисленные крупные предприятия приносят около 40% налогов. Остальные 60% — средний и малый бизнес

По словам гендиректора, завод расширяет производство, выпускает вологодское масло — право на это имеют в области только семь компаний. Областное правительство зарегистрировало на себя бренд и контролирует, чтобы абы кто вологодское масло не выпускал (а то повторится история с "грузинским вином"). Это вообще редчайший случай, когда название области становится торговой маркой. Редчайший, но объяснимый: в 1911 году в Вологодской губернии доходы от продажи масла превышали доходы от продажи золота. Сейчас, конечно, не так.

Вологодское масло не может выпускаться тысячами тонн. Главное тут — сырье: масло делается из молока коров, пасущихся в междуречье на слиянии двух рек на заливных лугах — там, по словам местных, растет уникальное разнотравье, дающее "тот самый вкус". Сложность еще и в том, что срок годности вологодского масла — до 14 дней.

В агропромышленном комплексе региона животноводство занимает 65%, остальное — растениеводство. В 2016 году сельскохозяйственный комплекс произведет продукции на 60 млрд руб., говорит Анна Белявская, из них 26 млрд — сельхозпродукция (картофель, морковь, свекла, комбикорма и т. д.). "За 2015 год индекс производства сельхозпродукции в регионе вырос на 3,5% в сопоставимых ценах, а пищевая перерабатывающая промышленность — на 3%,— рассказывает Белявская.— Перспективное направление — свиноводство и мясо крупного рогатого скота. В 2014 году запущен свинокомплекс на 25 тыс. свиней, и этого мало: переработка мяса стагнирует из-за недостатка сырья". Федеральные власти помогают. По программе импортозамещения ряд предприятий уже получили государственное финансирование от Минсельхоза на модернизацию производств.

Бизнес на ягоде

Вологода — главный российский производитель замороженных дикорастущих ягод. За неприметным забором на 5,5 га разместились цеха с производственными линиями "Вологодской ягоды", у которой более 70% этого рынка в стране. На предприятии помимо замороженных продуктов выпускают концентрированные соки, пюре, соки прямого отжима (сырье для производителей продуктов питания). Основные заказчики "Вологодской ягоды" — крупный бизнес: "Данон", в том числе европейский офис, "Пепсико", "Нестле", компании по производству мороженого, соков, детского питания ("Фрутоняня"), а также крупные торговые сети, продающие замороженные продукты и смеси, например борщи, под своей торговой маркой ("Билла", "Азбука вкуса", "Дикси", "Метро", "Глобус"). Во всех федеральных сетях компания продает ягоды, грибы и овощи под собственным брендом — "Кружево вкуса".

Идет продукция и на экспорт — в Японию, Китай, Новую Зеландию, даже в Швецию, где, казалось бы, недостатка в ягодах и грибах нет. А с 2015 года замороженная клубника поставляется в США — по заказу еврейской общины, выдавшей сертификат кашрута от Orthodox Union. "У нас были раввин из США, главный раввин России, специалисты по кашруту,— объясняют в компании.— Все наши продукты изготовлены абсолютно без консервантов и добавок. Теперь мы можем поставлять всю нашу продукцию и с кошерным сертификатом". Своей клубники в Америке, как и ягод в Скандинавии, тоже хватает, но у "Вологодской ягоды", оказывается, несколько преимуществ.

Во-первых, дикорастущая ягода, собираемая на российском Севере, имеет очень низкий радиационный фон и статус экологически чистого органического продукта (как и вся продукция компании). Правда, по цене самая популярная из ягод — черника на международном рынке проигрывает: ее вытесняет более дешевая белорусская, пусть и не такая экологически безупречная: норма радиации у нас 150 беккерелей, а в Европе — 600.

Во-вторых, у "Вологодской ягоды" уникальный комплекс оборудования импортного производства. Заказчикам часто нужны не просто ягоды, но ягоды определенного размера, кислотности, цвета, степени очистки от примесей. Отбор осуществляется, в частности, на фотооптическом и лазерном сортировщиках. По сути, спецификация заказчика вводится в программы на производственные линии, и те уже отбирают и выпускают нужную продукцию. А перед отгрузкой — рентген-контроль.

Важный для заказчиков момент — любой объем поставок. "Мы никому не отказываем. За год мы перерабатываем 40 тыс. тонн, единовременно хранить можем 30 тыс. тонн — и это только в Вологде",— поясняет гендиректор "Вологодской ягоды" Андрей Петухов.

Компания пережила кризис, едва не обанкротившись: набрала кредитов под строительство новых мощностей, но, к счастью, все обошлось. Сейчас "Вологодская ягода" заканчивает строительство нового перерабатывающего завода на 27 га в Усть-Кубинском районе. Общий объем продукции за 2015 год — 42 тыс. тонн. Количество работников в группе компании в сезон составляет 3 тыс. человек (зимой — 1 тыс.).

Промыслом по сбору ягод и грибов в летне-осенний сезон заняты как минимум половина жителей региона. "Со сбора дикоросов кормятся все районы, за счет этого и живут",— говорит Петухов. Более того, в сезон людей не хватает, приезжают из других областей, рассказывает Долженко. Помимо "Вологодской ягоды" в области работает Комбинат пищевых продуктов леса, занимающийся заготовкой, сушкой, заморозкой ягод, а также вареньями. "У комбината большие мощности, закупают ягоды в Архангельской области, Карелии, собираются создавать площади на выращивание,— говорит Долженко.— Руководство области включило его в число приоритетных проектов".

Лес с ним

Вологодская область — второй в России регион по переработке древесины. Здесь работают как крупные, так и множество мелких (до 100 сотрудников) деревообрабатывающих компаний. В отрасли три сектора: добыча леса, производство пиломатериалов и глубокая переработка. Значительная доля продукции идет в Прибалтику и Скандинавию — это фанера, вагонка, ДСП. Многие предприятия работали только на внутренний рынок — и на этом в кризис погорели.

Например, Вохтожский ДОК, комбинат с 50-летней историей, начал в 2012 году модернизацию, вложив в нее около €10 млн (как и в остальных отраслях производства, в деревопереработке все работают на импортном оборудовании). Когда евро в 2014 году вырос до 100 рублей, компания "повалилась": обязательства в валюте, контракты в рублях. Лишь один пример: в 2014 году евро — 40 руб., стоимость плиты ДСП на рынке — 210 руб. за кв. м; сегодня евро — 68 руб., ДСП — 175 руб. Как следствие, Вохтожский ДОК готовится к банкротству. Те же, у кого высока доля экспорта, чувствуют себя хорошо.

Показательна история Череповецкого фанерно-мебельного комбината (ЧФМК), крупнейшего деревообрабатывающего предприятия области: до 80% его продукции идет на экспорт, и в кризис он чувствует себя неплохо. "В РФ этот сектор экономики плохой, производство мебели упало, рубль упал в два раза, цены упали, а издержки на производство выросли,— говорит совладелец завода Илья Коротков.— Многие предприятия оказались на грани нулевой рентабельности". По его словам, компания чувствует себя уверенно, так как диверсифицировала риски: У ЧФМК три крупных производства — пиломатериалы, фанера и плиты ДСП, и компания работает на разных рынках: внутренний, СНГ и мировой — экспортирует в 85 стран. Это позволяет компенсировать перепады в ценах и спросе.

Тем не менее отрасль перспективна. "Деревопереработка в области растет даже в кризис,— указывает предприниматель.— Если брать абсолютные показатели по выпуску продукции за 2015-2016 годы, мы выросли на 10-15%, что очень много для компании". Экспорт приносит около 60% выручки.

Несмотря на кризис, в области строятся и новые деревоперерабатывающие комбинаты — в Вытегре, Соколе, Череповце (на €10 млн). По словам Короткова, Вологодская область — лидер по инвестпроектам в освоении лесов. Инвесторы поняли, что добывать и экспортировать лес — не очень выгодно, поэтому все уходят в глубокую переработку. "Мы развиваемся, диверсифицируемся, на днях объявили новый проект — строительство завода для производства панелей, которые используются в панельно-каркасном домостроении и строительстве",— говорит Коротков. Многие в области производят деревянные дома, балки из клееного бруса — это перспективный товар для малоэтажного строительства. "Мы настроены на развитие деревянного домостроения в России, потому что это даст толчок всей индустрии,— говорит Коротков.— Весь мир развитый занимается этим уже много лет, а мы отстаем".