Свой взгляд на реформирование аудиторской деятельностью в интервью корреспонденту Ъ ВИТАЛИЮ Ъ-БУЗЕ изложил управляющий партнер российского отделения PricewaterhouseCoopers РИЧАРД БАСКИ (Richard Buski).
— Аудиторский рынок мира, в том числе и России, сотрясают скандалы, затрагивающие и вашу фирму. Она, например, обвинялась в сговоре с топ-менеджментом "Газпрома" и некачественном аудите АО. Что вы на это скажете?
— Обвинения, которые звучат в прессе в наш адрес, совершенно необоснованны. Они не носят конкретного характера и исходят из неправильной характеристики отношений, складывающихся между аудитором и клиентом. К сожалению, ситуация, которая сложилась между Andersen и Enron переносится на взаимоотношения всех аудиторских фирм с их клиентами. Однако развернувшаяся дискуссия о роли аудитора и о взаимоотношениях между аудитором и клиентом носит здоровый характер. Чтобы сформировать адекватные взаимоотношения между нами и нашими клиентами, мы предприняли несколько шагов. На глобальном уровне фирма решила продать подразделение, занятое управленческим консультированием. А в России мы активно участвовали в работе над Кодексом корпоративного управления в части укрепления роли советов директоров, повышении прозрачности компаний. Помимо этого недавно мы опубликовали заявление, которое, на наш взгляд, помогает определить направление дискуссии по поводу аудита.— Сегодня предлагаются различные меры по реформированию аудиторской деятельности. В их числе обязательная ротация аудиторов одного клиента. Как вы относитесь к такому предложению?
— Эта идея не новая, она всплывает каждый раз, как только с аудиторами что-нибудь случится. Ее, в частности, придерживается Италия. Еще несколько стран пытались выполнять такую рекомендацию, но потом эту идею забросили. Проводились исследования, которые показали, что идея не очень удачная по нескольким причинам. Первая состоит в том, что чем больше знаний у аудитора о клиенте, о той отрасли, в которой работает клиент, тем тщательнее проводится аудит. Вторая причина — экономическая: в течение первого года работы с клиентом аудитор тратит огромные средства только на то, чтобы понять все его операции. Поэтому вряд ли такая ротация обоснована. В России сложился стереотип, что это распространенная международная практика — каждый год или три менять аудитора. На самом деле ничего подобного, существуют другие механизмы обеспечения независимости аудитора.
— Например, ограничивать доход аудитора от одного клиента. В Норвегии это 10%. Как вы относитесь к такой мере?
— Общая выручка PricewaterhouseCoopers за 2001 год составила $23 млрд. К сожалению, не существует такого клиента, на которого бы пришелся даже 1% от этой суммы.
— Но, например, с "Газпромом" работает российское подразделение PricewaterhouseCoopers. И гонорары за услуги этому клиенту нужно соотносить с выручкой именно этого подразделения, а не мировой фирмы...
— Не могу с вами согласиться. Принимая во внимание размеры нашей фирмы, думается, что любая другая аудиторская фирма, работающая на российском рынке, намного больше зависит от своих клиентов, чем PricewaterhouseCoopers. Кроме того, под аудиторскими заключениями стоит имя PricewaterhouseCoopers. Это означает, что отступление от профессиональных аудиторских стандартов, в том числе в вопросах независимости, может бросить тень на репутацию международной фирмы. К большому сожалению, сегодня в России не вполне осознается, что такое репутация для аудитора. Неужели кто-то может предположить, что ради гонорара одного клиента фирма будет рисковать своим именем, своим будущим? Однако давайте поразмышляем над вашим тезисом. Да, аудит компании, подобной "Газпрому", в силу масштабности, сложности, уникальности обеспечивает большую долю выручки любого аудитора. Но как снизить эту долю? Отдать аудит "Газпрома" какой-то другой фирме, несмотря на то что она меньше PricewaterhouseCoopers, особенно в России? Или умышленно занижать стоимость услуг и отказаться от справедливого вознаграждения за работу? А может быть, передать аудит "Газпрома" нашему нью-йоркскому офису?
— Недавно стартовал предварительный этап тендера на аудит годового отчета "Газпрома" за 2002 год. Проведение открытого конкурса — это попытка избежать скандалов в будущем?
— Я не считаю, что существует аудиторский скандал вокруг "Газпрома". Повторяю, речь идет о необоснованных претензиях. Никто из тех, кто выдвигает против нас обвинения, конкретно не сказал, что не так в отчетности "Газпрома".
— Проблема контроля качества аудита в последнее время стала по-новому актуальной. В частности, в России проводятся эксперименты, когда качество заключения аудитора проверяет его конкурент. Как вы относитесь к таким методам борьбы с "черным" аудитом?
— В целом такой подход к решению проблемы качества я поддерживаю. Это не является российским изобретением, такая практика принята во многих странах, и наша фирма тоже является объектом такого рода проверок. Например, в США нас проверяет Ernst & Young. Здесь только важно помнить о двух вещах: во-первых, люди, которые перепроверяют аудитора, должны обладать необходимым профессионализмом, а во-вторых — неукоснительно должен соблюдаться принцип конфиденциальности информации о клиенте.
— Бытует мнение, что Andersen просто не повезло. На ее месте могла бы оказаться любая другая компания "пятерки"...
— А чье это мнение? Я ничего такого не слышал.
— Специалистов, в том числе имеющих опыт работы в международных аудиторских компаниях.
— Я не знаю, о каких специалистах вы говорите. Но я уверен, что ни один из них не видел файлов аудита Enron. Прежде чем высказывать какое-либо мнение, надо провести исследование. Ежедневно в мире проводятся тысячи аудиторских проверок. От ошибки не застрахован никто. Но одна неудача не может бросить тень на все. И в любом случае, речь не может идти о крахе всей профессии. В связи с Enron возникает много вопросов, которые необходимо обсуждать: независимость аудитора, взаимоотношение между ним и клиентом и так далее.