Пока что я с Мариинкой только хожу в кино

Прямо перед гала УИЛЬЯМ ФОРСАЙТ, поначалу отказавшийся от всякого общения с пр


Прямо перед гала УИЛЬЯМ ФОРСАЙТ, поначалу отказавшийся от всякого общения с прессой, все-таки провел брифинг для журналистов.

— Мне очень приятно находиться здесь. Я немного нервничаю оттого, что попал в Мекку балетного искусства. Это большая честь для меня. Я решил привезти сюда то, что больше подходит для данного вечера. В моем последнем балете вообще нет никакой музыки, и танцуют его на том месте, где сидит оркестр. Мою работу сейчас не вполне можно назвать балетом, я всегда нахожусь в процессе.

       — Что представляет собой ваш Frankfurt Ballet?
       — В моей труппе 38 танцовщиков, но в течение следующего года хотел бы сократить ее до 25. Невозможно концентрированно работать с большим количеством танцовщиков, а иной способ работы не имеет смысла, во всяком случае я так работать не могу. Мы выступаем в опере, драме, на камерной сцене.
       — Что представляет собой ваш последний по времени спектакль?
       — Это инсталляция — часть серии, длящейся последние пять лет. Хореография для обычных людей в общественных местах. На сей раз это зал 60 на 60 метров, заполненный 4 тыс. белых шаров. Задача публики — распределить эти шары в пространстве.
       — Что означает ваш нынешний приезд для будущего совместного проекта с Мариинским театром?
       — Это как первое свидание. Они встречаются и пока что только идут вместе в кино, только в кино.
       — Вы говорили, что лучшая балетная публика — архитекторы.
       — Архитекторы лучше понимают ритм, распределение объемов и линий в пространстве.
       — Ваше творчество принято описывать как деконструкцию традиции.
       — Я люблю балетный XIX век точно так же, как собственных бабушек и дедушек, без них я ничто. Деконструкция — придуманное слово. То, что делаю я, скорее переход границ, создание среды, внутри которой нет границ. Я не мог бы определить свои балеты одним словом. Могу лишь констатировать несколько философских традиций. Но этого и нельзя избежать, если вы работаете с балетом.
       Предупреждаю вопрос относительно того, почему мы, единственные в концерте, выступаем под фонограмму. Мой дед был скрипачом-вундеркиндом. Научил играть на скрипке и меня. Его любимым исполнителем был Натан Мильштейн. Балет, который я привез в Петербург, поставлен не столько на музыку Баха, сколько на ее интерпретацию Мильштейном. Эта музыка как некий совершенный арабеск, мы представляем ее себе чисто умозрительно. Слышим же мысли Мильштейна по ее поводу.
       
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...