В Музее А. С. Пушкина состоялась церемония вручения премии Белкина. Лучшей была названа повесть Сергея Бабаяна "Без возврата". За живописание страданий маленького человека писатель получил $5 тыс.
Жюри удивительно продешевило. Солидные литераторы Фазиль Искандер, Борис Дубин, Алла Латынина, Сергей Юрский и Сергей Чупринин совещались очень долго. Как призналась куратор премии Наталья Иванова, даже покурить выходили по одному, чтобы не вести переговоры вне регламента. А зря, может, надымили бы решение получше. Потом очень долго томили собравшихся своеобразным "утренником": каждый из кандидатов зачитал некую заранее приготовленную импровизацию на тему "Повестей Белкина". Первым и самым утомительным выступающим был Сергей Бабаян, он и был признан лучшим.
Теперь Сергей Бабаян будет именоваться "новым именем". На самом деле его можно было узнать и раньше. Мне, например, его романы не раз вручали в издательстве "Вагриус" в качестве нагрузки. В редакции тесно, и каждый, кто мог прихватить с собой "хоть одного Бабаяна", таким образом способствовал развитию российского книгоиздания.
Романы Сергея Бабаяна "Господа офицеры", "Ротмистр Неженцев" — рядовые произведения исторической беллетристики невысокого полета. Такое как раз любит печатать издательство "Эксмо", выступившее наряду с журналом "Знамя" соучредителем премии Белкина. Прагматики издательского дела отлично понимают, что в потоке подобной литературы читатели могут утонуть. Издателям кажется, что лейбл литературной премии может способствовать увеличению продаж. Или они делают вид, что им так кажется.
Когда объявили имя победителя, перед глазами встала мрачная картина убеждающего разговора "книгопродавцев" с "поэтами". Ведь до этого писателям, подобным Бабаяну, премий, подобных белкинской, не давали. Дарья Донцова получала призы на книжных ярмарках, то есть в магазинах. А в "высоком собрании", будь то Музей Пушкина, Литературный музей или Дом архитекторов, их пока не видели.
Впрочем, если бы Сергея Бабаяна наградили за его "Господ" и "Ротмистров", это было бы по крайней мере скандально. Самое скучное в этой истории, что "Без возврата" — по виду действительно вполне традиционная русская повесть. Страдания маленького человека, кандидата наук, выброшенного из своего родного института и вынужденного подрабатывать сторожем. Но все это лишь бледная копия тех повестей, которые когда-то составляли славу нашей словесности.
Копирование начинается уже с неестественного подзаголовка "Негерой нашего времени". Все переживания "негероя" — на уровне телепередачи "Моя семья". Вот он вспоминает о прошлом: "Ели изумительные чебуреки у 'Аэропорта', плавали в изумрудном бассейне 'Москва', фотографировали 'Сменой' за двенадцать рублей и сами печатали фотографии, смотрели по телевизору 'Что-Где-Когда' с застенчиво улыбающейся старушкой, награждавшей победителя книгами". Все его внутренние монологи с их навязчивыми цитатами из Шопенгауэра и Маркса словно списаны с публицистических газетных статей: "И настолько отвратительна, почти во всех своих проявлениях, казалась Андрею Ивановичу наступившая жизнь, что он неожиданно ярко, сердцем, а не только умом, понял — почувствовал, пережил — настроение российской интеллигенции начала века".
"Без возврата" — именно эти слова писатели класса Сергея Бабаяна обычно слышат, когда их тексты отвергают в журналах и издательствах. Учредители "Белкина" еще собирались вручать специальную премию "Гробовщик" тому критику, который уже закопал лауреата в своих статьях. В этом году "Гробовщика" не дали никому, поскольку о Сергее Бабаяне никто писать и не думал.
ЛИЗА Ъ-НОВИКОВА