В Кремле прокомментировали выход России из соглашения по Международному уголовному суду. Это решение объясняется национальными интересами, заявил журналистам пресс-секретарь президента Дмитрий Песков. Сегодня Владимир Путин подписал распоряжение о том, что Россия не станет участником Римского статута. Этот документ регулирует работу Международного уголовного суда. Россия подписала Римский статут в 2000 году, но так и не ратифицировала соглашение. Почему Москва не стала входить в состав Международного уголовного суда и какие последствия у этого решения? Ведущий "Коммерсантъ FM" Олег Булгак побеседовал с судьей ЕСПЧ от России Дмитрием Дедовым.
Фото: Максим Кимерлинг, Коммерсантъ
— Накануне в Международном уголовном суде заявили, что присоединение Крыма приравнивается к вооруженному конфликту между Россией и Украиной. Можно ли предположить, что именно из-за таких резких заявлений суда о Крыме Россия решила выйти из Международного уголовного суда? Насколько внезапно это решение?
— Мне неизвестно, как давно готовилось это решение. Но я вижу, что это решение соответствует политике Российской Федерации за последние 6-7 лет, когда впервые были возникли сомнения в объективности и беспристрастности международных органов, которые рассматривают такого рода вопросы. Впервые этот вопрос стоял в отношении ЕСПЧ тогда. Ну, вы знаете, чем это закончилось — был принят закон, были предоставлены дополнительные полномочия Конституционному суду по проверке соответствия Конституции некоторых позиций Европейского суда, если будет такое обращение. Выясняется, что у Международного уголовного суда проблемы с этим, и есть некие структурные проблемы с обеспечением объективности и беспристрастности.
— Давайте попробуем разобраться, что, с формальной точки зрения, означает отказ от этого соглашения? Это значит, что в суде не будет представителя от России? И что тогда?
— Это означает, что и сейчас нет представителя от России, и такое даже не предполагается. В отличие, например, от ЕСПЧ, в Международном уголовном суде только 18 судей на более чем 100 стран. И Россия не имеет там никакого приоритета, по сравнению, например, с Международным судом ООН, где она является членом Совета безопасности, или ЕСПЧ, где каждая страна, которая подписала Конвенцию о защите фундаментальных прав и свобод, представляет от страны судью. Он является, конечно, независимым, объективным, но, тем не менее, его голос и мнение, и знание национальной ситуации может быть услышано и доведено до сведения других судей. Это одна из гарантий.
Но другая гарантия — это индивидуальная жалоба. Обращение возможно только по желанию заявителя. А вот Международный уголовный суд, в отличие от ЕСПЧ, такого не предусматривает. Он предусматривает возможность самим сотрудникам суда, в частности прокурору, расследовать, и что интересно, например, этому суду, то он и будет рассматривать. Такое тоже возможно. И это, конечно, ослабляет его объективность и беспристрастность.
Надо сказать, что буквально недавно, летом, Россия объявила о том, что она соглашается с очередным протоколом Конвенции, и недавно это было подписано, протокол 15 к Европейской конвенции по защите прав. То есть там, где власти видят действительно подтверждение объективности, беспристрастности и уважение суверенитета, а этот протокол подтверждает и подчеркивает субсидиарный характер этой системы, защиты прав человека, здесь власти охотно идут на это, предварительно, естественно, рассмотрев, где есть проблемы. Они, видимо, там есть, в Международном уголовном суде, поскольку Россия не первая. Кстати, недавно же вышли африканские страны.
— Да, вы знаете, Дмитрий Иванович, я сегодня попытался себя проверить, и я дал себе минут пять, чтобы попытаться вспомнить, что я знаю и когда я последний раз слышал о Международном уголовном суде в каких-то делах, связанных с Россией. Я вспомнить не смог. Я обнаружил, что Россия — далеко не первая страна, которая покинула эту организацию. Вот вы говорите, что африканские страны, а в этом Международном суде не принимают участия ни Соединенные Штаты, ни Китай, хотя казалось бы. Что это означает? Организация не оправдала себя? Вообще ее существование не имеет смысла?
— Я думаю, что, когда она создавалась, а она обсуждалась ведь давно, долгие годы, еще началось это с конца 40-х годов, и потом в 90-е была такая эйфория, знаете, вот за демократию, за права человека, и вот создание таких институтов, которые бы боролись против преступлений против человечности на международном уровне, против геноцида, в общем, созрела. И в 1998 году этот Римский статут был подготовлен, и даже страны пошли подписывать, но, кстати, Соединенные Штаты тоже подписали в 2000 году, Билл Клинтон подписал, сказав при этом, что вот мы подписываем, а дальше мы посмотрим, как эта организация будет работать.
— Они просуществовали там несколько лет всего.
— Два года, после чего Джордж Буш решил, что нет, не будем ждать, и сразу. Тут еще следующая тенденция образовалась в международном праве: например, если страна подписывает международное соглашение такого рода, многостороннее, но не ратифицирует, то все равно каким-то образом ее можно притянуть к ответственности. У нас было одно дело, оно касается исключительно не политических моментов, это касается чисто экономических — гражданин дал в долг посольству Северной Кореи, и вот он пытался взыскать, обратился в российский суд, и вот мы разошлись, мы сказали, что все-таки это находится в юрисдикции суда, и надо было взыскивать. То есть мы защитили гражданина, но это было такое дело, явно тут суверенитет никак не подтянешь, потому что чисто экономические отношения.
И вот этот пример стали растягивать. Во-первых, в нем никто не разобрался из специалистов по международному праву, и дальше стали натягивать на все, что возможно. Естественно, страны, — не только наша страна, но и другие, — смотрят на это и думают, вот я сейчас подпишу, а потом меня же, так сказать, и засудят, хотя парламент еще не ратифицировал. И вот это сплошь и рядом происходит. Так попала и Великобритания, и Швейцария по некоторым значимым международным делам, где международное право применялось.
— Для россиян выход из Международного уголовного суда чем-то грозит?
— Пока есть ЕСПЧ, есть некий международный орган, который более-менее объективен, и с которым можно вести нормальный диалог, я думаю, что нет. Хотя, конечно, все жалеют. Но если эта организация станет боле объективной, более солидной, то посмотрим, может быть, и что-то еще изменится.
— Любопытный факт, что за 14 лет работы Международный уголовный суд вынес всего четыре приговора, а при этом израсходовал более $1 млрд, подчеркивает российский МИД.
— Вот, кстати, это тоже важно. Я хотел сказать, что за это время с 90-х годов выяснилось, что международным чиновникам оказалось жить, это, знаете, как здорово: такая огромная зарплата, жизнь удалась, понимаете. Это же все за счет государств делается, поэтому, конечно, расходы колоссальные.