Любить с плеча

Гала танец

Событием — из тех, которые становятся частью биографии зрителя,— стал последний номер двухчастного концерта, в котором Диана Вишнева и Орели Дюпон (этуаль, а ныне худрук Парижской оперы) станцевали "Bolero" Равеля, аранжированного Исао Томитой, в постановке Охада Наарина. На сцене был союз равных: сексапильная женственность Орели и нервная экстатичность Дианы не соперничали — дополняли и украшали друг друга. Только эти звезды могли так — нагнетая напряжение в полной неподвижности — держать пластические паузы. Только они могли наполнить такой многозначностью нарочито механические движения, повторенные десятки раз. Только они — в коротких, сложных по технике и залихватских комбинациях — могли так полно выразить свою балеринскую суть. Две суперзвезды, как примерные студентки, прошли недельный стаж у знаменитого израильтянина, превратив его отличный номер — парадоксальный, ювелирно просчитанный, многозначный — в настоящий шедевр.

На фоне двух харизматичных балерин захлебнулась экспансия темпераментной труппы Alonzo King Lines Ballet, исполнившей многолюдный, бессюжетный и чрезвычайно энергичный 16-минутный "Концерт для двух скрипок" на музыку Баха в постановке своего руководителя Алонсо Кинга. Хотя надо отдать должное: доселе неизвестный в России опытный американский хореограф ловко маневрирует в бурном русле традиций постфорсайтовской неоклассики, придавая ей аппетитный афроамериканский оттенок.

Первое же отделение концерта вышло чрезвычайно интимным: оно состояло из четырех дуэтов и выглядело путешествием в прошлое. Занятно было наблюдать, как под решительной поступью феминизма в последние 30 лет менялись отношения мужчины и женщины — четыре адажио первого отделения предоставили обильную почву для подобных размышлений. Солисты Bejart Ballet Lausanne Элизабет Рос и Жюльен Фавро исполнили "Открытую комнату" — дуэт из балета Бежара "Вена, Вена, город моей мечты". Поставленный в 1982-м, сегодня он выглядит на удивление архаично — и по смыслу, и по лексике. Патентованная немолодая вамп удерживает мужчину, норовящего сбежать к новой возлюбленной, пуская в ход испытанные приемы соблазна: оплетает партнера ногами, вспрыгивает ему на плечи, сгибается до полу в арабеске, задранной ногой лаская его ухо, но все равно терпит поражение. В миниатюре "Цвет блюз", поставленной преемником Бежара Жилем Романом, худруком Bejart Ballet Lausanne, женщина (Кейтлин Тильхельм) уже не снисходит до того, чтобы пленять мужчину (того же Жюльена Фавро) собственным телом. Она вполне самодостаточна: может слиться с партнером на эротической волне, но уйдет без особых колебаний, когда тот не оправдает ее ожиданий. Юные солисты Танцевального театра Люцерна Садагюль Мамедова и Дарио Динуцци продемонстрировали новый тип отношений в свежем номере "Up/Beat", поставленном Георгом Рейшлем с использованием техники контактной импровизации. Партнеры добились равенства полов и права на личное пространство: внутри любовного дуэта каждый из них отпускает сольные комментарии, весьма далекие от удовлетворенной чувственности.

Однако все эти вариации на тему понимания-непонимания, любви-ненависти оказались лишь бледными эскизами к всеобъемлющей картине жизни, представленной Аной Лагуной и Иваном Ауцели в 15-минутном балете "Топор" ("Axe") — последней работе Матса Эка. "Под музыку" Альбинони", вконец затрепанную многочисленными надрывными балетными интерпретациями, жилистый немолодой человек занимается делом жизни: сосредоточенно и умело рубит настоящие поленья настоящим топором. Пожилая, располневшая, но удивительно легкая и подвижная женщина описывает возле него круги, то мелко семеня и смешно приплясывая, то баюкая полено, то неловко подворачиваясь под руку — всеми способами привлекая внимание дровосека. Те несколько драгоценных минут, которые эта пара танцует вдвоем — перекатываясь по полу, касаясь друг друга ногами и головами, мелко дрожа кистями рук, вихляя пятками и бегая на четвереньках,— говорят об их любви и прошедшей жизни куда красноречивее, чем самая изобретательная и технически изощренная хореография. У Матса Эка, как в фильмах Бергмана, за любой поданной крупным планом деталью открываются духовные бездны, за мелким бытовым жестом просвечивает почти античная трагедия, и этот феномен невозможно объяснить и описать.

Само явление в программе балета Матса Эка можно назвать великой победой Дианы Вишневой: после январской премьеры в Париже 70-летний хореограф и его 62-летняя жена Ана Лагуна заявили о завершении карьеры (балерина решила больше не выходить на сцену, а Матс Эк зарекся не только сочинять новые, но и предоставлять театрам уже поставленные спектакли). Так что московским зрителям повезло в последний раз увидеть гениев, живых и непостижимых.