Вчера в Москве состоялась премьера "Войны" Алексея Балабанова — первой картины о второй чеченской войне.
В основе фильма — похищение и убийство боевиками англичан, которые были казнены, согласно некоторым данным, по приказу бен Ладена за очень приличный гонорар. Пленка с отрезанными головами на снегу была представлена миру. От реальной истории ту, что рассказана в фильме, отличает прежде всего хеппи-энд. Кино питается сюжетами жизни, но выплевывает их в сильно переработанном виде.
Картину опережали слухи — о чудовищных жестокостях и демонстративной неполиткорректности, якобы уже перекрывших ей путь на международные фестивали. Жестокости есть, но после телевизионных хроник могут напугать только тех, кто не в состоянии отличить отрезанную голову от муляжа. Что касается неполиткорректности — она не в том, что здесь то и дело поминают "черножопых", а в том, что война снята только с точки зрения русских участников конфликта. В чем в чем, но в пацифизме Балабанова не упрекнешь. И если он не выступает с позиции армии и государства, то лишь потому, что ни то, ни другое балабановским критериям не отвечает, и их роль берет на себя мифологический герой-одиночка.
Фильм начинается как псевдорепортаж: к Аслану, идейному воину ислама, а на поверку бандиту и работорговцу, привозят группу пленников. Одним тотчас режут головы, другого — "коммерческого" еврея — методично лишают пальцев, двоих англичан держат в яме, а с ними, в качестве переводчика, старшего сержанта Ивана Ермакова. Потом Ивана и его английского тезку Джона отпустят, а Маргарет оставят в заложницах. Джон будет пытаться спасти свою невесту, но ни британские власти, ни российские ни в чем не помогут. И придется ему развязать собственную войну, главным бойцом на которой окажется не Джон, а Иван.
С этого момента, когда интернациональная пара покидает Владикавказ и пересекает чеченскую границу, место репортажа занимает чистый экшн. "Брат-1" превращается в "Брата-2", фильм оборачивается боевиком со взрывами и перестрелками, бегством на плоту по бурной реке и прочими атрибутами подросткового приключенческого жанра, не изменившегося со времен Фенимора Купера и лишь слегка обновленного использованием современных мобильных средств связи.
Однако есть коренное отличие. "Брат-2" обыгрывал умозрительные, придуманные отношения "русского брата" с Америкой или даже с Украиной, в сущности, экранизировал национальный комплекс неполноценности. "Война" же происходит там, где реально льется кровь. Вопросы о том, чья это земля, кто агрессор и кто кого завоевал, неизбежно вновь возникнут в финале, когда герои окажутся вне зоны конфликта, Ивана привлекут к уголовной ответственности за убийства, а Джон, следуя западной формальной логике, его виновность подтвердит. Согласно логике фильма, у Ивана не было другого выхода. Это закон войны: или убьешь ты, или убьют тебя.
Гораздо интереснее реакция, которую вызовет картина внутри страны. И здесь, пользуясь формулой Бориса Акунина, можно сказать следующее. Истеричные юноши и дамы будут кричать об униженном национальном достоинстве и о том, как Балабанов его восстанавливает — это раз. Государство спокойно переживет балабановскую критику в свой адрес — это два, ибо, как говаривали прежде, сие есть "критика справа". Сергей Бодров, бывший кавказский пленник, бывший брат, в роли пленного капитана никак не работает в качестве пружины сюжета — это три. Алексей Чадов в роли Ивана имеет шансы унаследовать лавры Бодрова, хотя ему для любимого народного героя вредит избыток московской благополучности — это четыре.
Но можно сделать и другой ряд выводов. Балабанов, хоть и допустил провалы в сценарии, кинематографист от бога или от дьявола — это раз. Он с продюсером Сергеем Сельяновым упорно разрабатывает народную мифологию и противоречия этносов — это два. Фильм выигрывает не столько на "русской", сколько на "чеченской" территории, искусно воспроизводя стереотип басмача из "Белого солнца пустыни" (такого героя играет грек по имени Эвклид) — это три. Напротив, разрушен стереотип прибалтийской снайперши. Ингеборга Дапкунайте в роли "кавказской пленницы" получает сцену купания в горном потоке, достойную Мэрилин Монро в "Ниагаре",— это четыре.
"Войну" на фестивали действительно, скорее всего, не возьмут, да и нечего ей там, грешной, делать. Включение в сюжет фильма союзников-англичан делу не поможет. Создатели "Охотника на оленей" тоже намекали, что американцы — это те же русские, но киносообщество даже без подсказки СССР с трудом переварило фильм из-за двух кадров с пытающими пленных вьетнамцами. В свое время и Джон Форд считался сначала реакционером, а уже потом режиссером. Балабанова тоже прогрессивным не назовешь, и с этим придется смириться.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ