Вчера Минский областной суд приговорил к пожизненному заключению с конфискацией имущества двух обвиняемых, проходивших по делу о похищении оператора ОРТ Дмитрия Завадского,— Валерия Игнатовича и Максима Малика. Еще двое обвиняемых, Алексей Гуза и Сергей Саушкин, осуждены на 25 и 12 лет лишения свободы с конфискацией имущества. Родственники обвиняемых и пострадавшего едины во мнении, что настоящие преступники не найдены.
После вынесения приговора Валерий Игнатович выкрикнул из-за решетки: "Мы не виноваты!" А через несколько минут: "Жидовская месть". Он не отвечал на вопросы журналистов и ничего не пояснял. Остальные подсудимые молча встретили оглашение приговора. Для людей, которые могли быть осуждены на смертную казнь, все четверо вели себя спокойно.
"Я в прострации",— ответила мать Дмитрия Завадского Ольга Завадская на просьбу Ъ прокомментировать решение суда. "Не уверена, что именно эта группа похитила. Слишком много моментов, не доказанных следствием и не установленных судом. В описи машины Игнатовича при первом осмотре не нашли лопатки. Не выяснили, на каком этапе пропал сын. Кто и как доставил машину в аэропорт, если он пропал по дороге? Суд не ответил ни на один вопрос по существу, кроме того, что на лопатке была обнаружена субстанция, напоминающая кровь Димы. Эпизоды, которые вменяют группе Игнатовича, просто поглотили дело Дмитрия Завадского",— сказала госпожа Завадская.
Сергей Цурко, представитель жены Дмитрия Светланы Завадской, заявил, что "доказательства, предъявленные обвинением, получены с грубейшим нарушением закона и их явно недостаточно для обвинительного приговора". Господин Цурко высказал мнение, что вина группы Игнатовича в похищении оператора Завадского не доказана. Он пообещал обратиться в Верховный суд, если Светлана примет такое решение.
Валентина Малик, мать Максима Малика, считает, что у суда нет доказательств того, что ее сын причастен к совершению преступления. Именно из-за отсутствия доказательств, по ее мнению, заседания суда были закрытыми. "Я могу честно смотреть маме Димы Завадского в глаза. Я знаю, что мой сын не виноват",— сказала госпожа Малик.
Павел Шеремет, проходивший свидетелем по делу Завадского, был более спокоен: "Чисто психологически вынесение приговора означает, что на уголовном деле поставили крест. Когда люди уходят в колонию с пожизненным заключением, в сознании людей отпечатывается, что они получили по заслугам. А что там с ними станет — большой вопрос. Они могут исчезнуть, умереть от гриппа, попасть под амнистию. Общественное мнение может этого никогда не узнать. Меня интересовал приговор только с той точки зрения, что через несколько лет мы сможем вернуться к этому делу".
НАТАЛИЯ Ъ-ГРИБ, Минск