В Большом зале консерватории Российский национальный оркестр (РНО) под управлением британского дирижера Джеймса Джадда и при участии виолончелистки Наталии Гутман заиграл английского классика Эдварда Элгара.
В текущем сезоне это была первая программа РНО, тематически завязанная на одном композиторе — Элгаре (Edvard Elgar) и одном географическом сюжете — Лондон начала ХХ века. В комплекте с британцем Джеймсом Джаддом (James Judd), ныне возглавляющим флоридских филармоников и симфонический оркестр Новой Зеландии, представили Наталию Гутман, последнее время редко появляющуюся на московской сцене.
С очаровательным дирижером наша виолончелистка держалась как-то недружелюбно: не улыбалась, не подбадривала, разве что сухими кивками намекала, что готова играть. Однако публику это не смутило. Кредит доверия к давнишней партнерше Святослава Рихтера и вдове Олега Кагана в Москве пока еще не исчерпан.Концерт открылся увертюрой "Кокэйн" (1901), имеющей подзаголовок "В городе Лондоне". Элгар создал в ней образ британской столицы из веселого гула улиц, мягких лирических тем, ироничных мелодий и пульсирующих ритмов. Композитор тут — что беллетрист: легко скользит между жанровой описательностью и ненавязчивым психологизмом. Так и воображаешь то пузатенького обывателя, то какую-нибудь дочь Альбиона, зацепленных наблюдательным музыкантом где-нибудь в толчее лондонских стрит или на газоне Гайд-парка.
Респектабельная партитура выдала в Элгаре истинного джентльмена и настоящего английского патриота — здравомысляще-мажорного (в сравнении, скажем, с современными ему русскими декадентами), но и в меру патетичного (чего стоит кульминационная тема тромбонов). РНО, впрочем, сыграл все это не более чем приблизительно: маскируя халтуру убедительным апломбом. Профессионализма Джеймса Джадда вполне хватило на то, чтобы более или менее эффектно сбить целое, а кое-где и подбросить краски (особенно удалась нисходящая гамма струнных, пародирующая, наверное, гул аэроплана).
Немногому хорошему положил конец выход Наталии Гутман в виолончельном концерте Элгара (1919). Дирижер моментально сник, оркестр беспомощно поплыл, а солистка, успев брезгливо отогнать от себя фотокора, неохотно ступила в музыку. Вместо обещанных буклетом "лирики и одухотворенности" зал слышал у Гутман фальшь вводных звуков, сварливые pizzicato и писклявые репетиции на верхней струне. Часть слушателей тут же стала покидать помещение, пожертвовав элегантным предбриттеновским финалом концерта, до которого, говоря по совести, сами исполнители добирались вслепую — кто как мог.
ЕЛЕНА Ъ-ЧЕРЕМНЫХ