История на экспорт

"Анастасия" Кеннета Макмиллана

Балет возобновление

Фото: Tristram Kenton/ ROH

Лондонский Ковент-Гарден возобновил "Анастасию" Кеннета Макмиллана на музыку Петра Чайковского и Богуслава Мартину — балет английского классика о якобы выжившей княжне Анастасии, младшей из дочерей Николая II. В российских кинотеатрах "Анастасию" в записи с примой Королевского балета Натальей Осиповой в заглавной партии покажут 11 декабря. МАРИЯ СИДЕЛЬНИКОВА посмотрела балет живьем в Лондоне, но со вторым составом.

Свою первую версию "Анастасии" Кеннет Макмиллан поставил в 1967 году для Немецкой оперы в Берлине. Это был одноактный балет, основанный на истории Анны Андерсон — пациентки психиатрической больницы, долгое время выдававшей себя за спасшуюся от расстрела дочь последнего российского императора Николая II. Спустя четыре года Макмиллан перенес "Анастасию" в Ковент-Гарден, добавив два первых акта. Немецкая же версия осталась третьим, заключительным. Эта постановка вошла в золотой фонд английского балета и с тех пор регулярно и с неизменным успехом у местной публики возвращается в репертуар.

События первого действия происходят в августе 1914 года на борту императорской яхты "Штандарт". Беспечное веселье и танцы монаршей семьи в компании мадам Вырубовой, придворного целителя Распутина (загримированный до неузнаваемости премьер Нехемия Киш) и морячков прерываются известием о начале войны. Второй акт — март 1917 года в Петрограде, первый бал младшей из дочерей, Анастасии. Люстры уже накренились (главный предвестник близкой беды в декорациях Боба Кроули), но платья все шуршат, кокошники беззаботно пританцовывают в такт, а во главе этой пляшущей колонны Матильда Кшесинская — любимая прима Ники — вся в черном, что тоже не предвещает ничего доброго. Солистка труппы Сара Ленд была уверенна и хороша в этой партии, несмотря на замену партнера — вместо премьера Стивена Макрея танцевал Фредерико Бонелли. Бал заканчивается погромом от внезапно нагрянувших революционеров.

Третье действие происходит в больнице и кардинально отличается от первых двух. Оно начинается теми же кадрами семейной хроники — сквозной мотив, связывающий части балета. Только теперь вместо пышных декораций серые больничные стены, вместо беззаботной Анастасии — безумная Анна Андерсон, перед глазами которой возникают персонажи-призраки: царская семья, муж, ребенок, большевики со штыками, медсестры и ненавистный Распутин. Музыку Чайковского сменяет электронный скрежет Мартину, а незатейливые прыжочки и мазурки дореволюционных времен — экспрессивные, полные отчаяния соло главной героини.

Балет Кеннета Макмиллана ни в коем случае не нужно принимать за чистую монету. Российскую историю хореограф рассказывает без претензий на достоверность, с присущей иностранцу наивностью. Русскому зрителю смотреть этот спектакль местами так же забавно, как, например, французам — российские "Утраченные иллюзии" или англичанам — экспортное "Укрощение строптивой". Чего стоят хотя бы эпилептические припадки цесаревича Алексея, которыми заменили его гемофилию; или карикатурные целительные молитвы Распутина, за которым, как по команде, на колени рушатся все присутствующие; или бодренькие, как в диснеевских мультфильмах, выпады ружьями-штыками в исполнении разгневанных революционеров.

Увы, макмиллановский "историзм" коснулся и хореографии: все его "историко-бытовые" танцы (а на них фактически держится большая часть спектакля) к бальной хореографии времен царской России имеют примерно такое же отношение, как ламбада к полонезу. Впрочем, и это еще можно перетерпеть. Главное — Макмиллан искренне верил, что Анна Андерсон и впрямь чудом спасшаяся княжна (хореограф умер до того, как были проведены все тесты ДНК и экспертизы, доказывающие, что найденные в Екатеринбурге останки действительно принадлежат монаршей семье), а потому вложил в партию заглавной героини балета все свое сочувствие к ней. Громадная "Анастасия", несмотря на свои три акта и десятки персонажей, оказалась, в сущности, монобалетом. И его успех — сегодня, возможно, даже больше, чем при жизни Макмиллана,— зависит от исполнительницы главной роли, от того, каким смыслом она наполнит свою партию.

Прима Ковент-Гардена Лорен Катбертсон выбрала наименее рискованный путь: балерина прилежно придерживалась макмиллановского текста, не пытаясь разукрасить его собственным отношением к теме. С технической точки зрения упрекнуть ее не в чем. Редкие вариации Анастасии в первых двух актах были филигранны и обаятельны. Все больничные соло балерина провела как по нотам: ее тело деревенело, ныло, молило, боялось. Но это безумие было слишком выверенным и отрепетированным, чтобы серьезно ударить по нервам публики. Британские критики, видевшие премьеру "Анастасии" с Натальей Осиповой, изощрялись в восторженных эпитетах, описывая ее драматическую игру. В случае же с Лорен Катбертсон, увы, приходится ограничиться общими словами.

Картина дня

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...