Ghosts of Vietnam Era Haunt US in Endgame for Afganistan
В последнем сражении за Афганистан Америку преследуют призраки вьетнамской эпохиRUPERT CORNWELL
РУПЕРТ КОРНУЭЛЛ
"Что важнее для мировой истории? Какие-то взбудораженные мусульмане или освобождение Центральной Европы и окончание холодной войны?"
Именно так Збигнев Бжезинский (Zbigniew Brzezinski), советник президента Джимми Картера (Jimmy Carter) по вопросам национальной безопасности, некогда отмахнулся от обвинений в том, что, поддержав афганских моджахедов в 1979 году, США тем самым создали террористического монстра.
Сейчас он, вероятно, должен был бы пересмотреть свое мнение. Эти "взбудораженные мусульмане", которые, как казалось еще несколько недель назад, были сметены с лица земли самой могучей в истории военной машиной, нанесли ответный удар. И, несмотря на все усилия Пентагона представить этот эпизод не более чем досадным препятствием на пути к верной победе, смерть восьми американских военных за два выходных дня резко нарушила спокойствие Америки.
В общественном сознании фаза номер один афганской кампании была пройдена и почти забыта. Такого не должно было случиться. Неудивительно, что инцидент со сбитым в воскресенье поздним вечером (по вашингтонскому времени) вертолетом MH-47 Chinook, приведший к гибели как минимум шестерых военных, стал чем-то большим, нежели просто самой большой в американской армии единовременной потерей в живой силе за всю афганскую кампанию, начавшуюся ровно пять месяцев назад. Вновь замаячили старые призраки военных провалов — в Сомали и, страшно даже подумать, во Вьетнаме.
Конечно, проводить слишком близкие параллели не стоит. В самый разгар десятилетней вьетнамской войны, в ходе которой погибло 58 тысяч граждан США, на фронте сражались более полумиллиона американских солдат. На всем афганском театре военных действий на данный момент присутствует максимум несколько тысяч (впрочем, Пентагон держит все в строжайшей тайне, так что точных цифр никто не знает).
В то время как вьетнамские события способствовали краху президентств Джонсона (Lindon Johnson) и Никсона (Richard Nixon), война с Афганистаном и по сей день пользуется широкой общественной поддержкой — действительно, рейтинг Джорджа Буша (George W. Bush) выше и держится существенно дольше, чем рейтинг любого из послевоенных президентов. К тому же руководящие должности в Пентагоне и государственном департаменте сейчас занимают представители поколения, воевавшего во Вьетнаме. По крайней мере, в одном все сходятся: всякое может случиться, но второму Вьетнаму не бывать.
Правомерной параллелью не может считаться и бесславный ввод войск в Сомали 1993 года (отраженный в недавней киноленте "Black Hawk Down" ("Падение 'Черного ястреба'"). Тогда США также вмешались в конфликт с лидерами боевиков, пытаясь восстановить порядок в несчастной, полной беззакония стране; но ставки не были и вполовину так высоки, как сегодня в Афганистане. Ту авантюру затеял отец нынешнего президента, из лучших побуждений решивший попрактиковаться в государственном строительстве. А в этот раз Америка уже не остановится перед потерями, поскольку она намерена искоренить террористическое движение, устроившее ей 11 сентября.
Однако тревожащие аналогии существуют, и их немало. Как и во Вьетнаме, Америка ведет войну на территории, благоприятствующей ее врагам. Существует весьма прозрачная граница (тогда с Лаосом и Камбоджей, сейчас — с Пакистаном), которую практически невозможно контролировать. Как и во Вьетнаме, США опираются на местные войска, лояльность которых вызывает сомнения.
Как и в Сомали, командование окончательно запуталось в местных конфликтах, на которые оно не может влиять. И так же, как и тогда, на родине поднимается волна критики.
На прошлой неделе Том Дэшл (Tom Daschle), лидер демократического большинства в сенате, деликатно затронул эту тему, выразив опасения насчет "расширения без четкой цели" афганской антитеррористической кампании, а его старшие коллеги заявили, что Пентагон не получит карт-бланш на масштабные бюджетные расходы, которые военные оправдывают необходимостью войны против террора.
Конечно, не высказывается никаких прямых возражений: президент с 77-процентным рейтингом — это не та фигура, которую можно атаковать в лоб. И все же американская военная мощь, казавшаяся несокрушимой всего несколько недель назад, на данный момент выглядит чуть-чуть менее всемогущей. "До сих пор существуют мощные очаги сопротивления",— заявил вчера на брифинге в Пентагоне министр обороны США Дональд Рамсфельд (Donald Rumsfeld), использовав выражения, как будто позаимствованные из "Five O`Clock Follies" ("Пятичасовые глупости" — так американские военные прозвали официальные отчеты о текущей ситуации в период вьетнамской войны.— Ъ).
Ожесточенность, с которой ведутся бои в холодных горах в окрестностях Гардеза, и количество оружия, имеющееся в распоряжении сил противника, говорят или о провале разведки, или об излишнем благодушии, или о плохой подготовке, или обо всем этом вместе взятом.
Даже если данный конкретный очаг сопротивления будет уничтожен, есть другая, более важная нерешенная проблема. Эта война направлена против "Аль-Каиды" и "Талибана"; однако их лидеры, Осама бен Ладен (Osama bin Laden) и мулла Мохаммед Омар (Mohammed Omar), в лучшем случае пропали без вести. Скорее всего, они до сих пор на свободе. Общественность не будет считать эту кампанию успешной, пока их не схватят — живыми или мертвыми.
Итак, какова же "тактика отступления", как любят выражаться военные шишки? Или, как говорят демократы, как вылезти обратно, если уже влезли?
Раньше это выглядело просто. Америка оперативно сворачивает военную кампанию, предоставив своим союзникам поддерживать мир, а в это время Пентагон наводит свои орудия на врага пожирнее — допустим, на Ирак. Теперь от этого гладенького проекта придется отказаться. Однако администрация Буша молчит о своих планах — и не без причины. Она не знает, что делать.
Опыт Вьетнама подсказывает, что нужно немедленно выходить из войны. Однако моральный долг обязывает Вашингтон не повторять трагической ошибки 1989 года, когда США бросили Афганистан на произвол судьбы, как только непосредственная проблема — в тот момент это была советская оккупация — была решена. Еще до событий в Гардезе кабульское правительство Карзая (Hamid Karzai) стало сталкиваться со все большими и большими трудностями в проведении своих решений в жизнь.
В случае, если появится хоть какая-нибудь надежда на создание крепкого постоянного правительства в назначенный срок, к июню, Вашингтону придется увеличить размеры своего участия, по самым скромным оценкам, до 20 тысяч человек оккупационного контингента, который будет введен в крупные населенные пункты Афганистана. План состоит в том, чтобы создать в Афганистане обученную армию в количестве до 50 тыс. человек, способную решить проблему одним махом. Это может быть "стратегией отступления". Но если это так, то опыт Боснии, которая и сегодня, через шесть лет после дейтонских мирных соглашений, нуждается в огромном контингенте миротворческих сил, подсказывает, что до вывода войск еще очень далеко.
В одном из интервью в 1998 году господин Бжезинский похвастался, как ловко он заставил Москву ввести войска (в Афганистан.— Ъ). Он гордо заявил президенту Картеру, что у США "появилась возможность устроить Советскому Союзу собственный Вьетнам". Вероятно, сегодня он думает по-другому. В Гардезе и в других точках эти "взбудораженные мусульмане" продолжают устраивать такой тарарам, какого он и представить себе не мог.
Перевела НАТАЛЬЯ Ъ-СКОРЛЫГИНА