Для серьезного успеха на международном рынке high-tech российским инженерам нужно научиться разрабатывать не "голые" технологии, а готовые продукты, востребованные рынком. Об этом в интервью Айвану, посетившему в рамках проекта "Один по России" нижегородскую лабораторию по разработке программного обеспечения Intel, заявил ее директор АЛЕКСЕЙ Ъ-ОДИНОКОВ.
— Как возникла ваша лаборатория?
— Представительство Intel открылось в России в 1992 году, и уже через год корпорация начала активно использовать российские инженерные ресурсы. Сначала Intel заключила договор с российской компанией из города Сарова. Это была государственная структура — Федеральный ядерный центр, и в работе было много формальностей. В 1996 году несколько человек из Сарова переехали в Нижний Новгород, учредили там новую фирму, с которой Intel и заключила контракт,— с коммерческой структурой отношения развивать гораздо проще. Затем в мае 2000 года на базе руководящего и инженерного состава нижегородской фирмы появилось подразделение корпорации — дочерняя компания "Интел А/О". Одно дело — контрактные отношения, они достаточно легковесны. Прекращаешь контракт — и все, отношения закончились. Другое дело — открытие представительства, такая форма предполагает гораздо большую степень ответственности, зато с информацией можно обращаться более свободно — контрактнику все-таки нельзя доверять так, как собственному сотруднику. Да и система коммуникаций меняется: сотрудники Intel и подрядчика общаться напрямую не могут — взаимодействие идет через ответственных лиц, и совсем другая ситуация, когда все — сотрудники одной компании. Вообще шаги, сделанные Intel, свидетельствует о растущем интересе корпорации к российским инженерным кадрам.— Почему Intel работает по такой схеме именно в Нижнем Новгороде?
— Потому что это центр оборонного НИОКРа, здесь сосредоточено большое число НИИ, есть два мощных университета. Кроме того, в Нижегородской области находится Федеральный ядерный центр, который в советское время забирал себе лучших выпускников лучших вузов.
— Ваша лаборатория занимается разработкой программного обеспечения. Но ведь основной бизнес Intel — производство микропроцессоров?
— Intel — компания вертикальная, она обеспечивает полный цикл полупроводникового производства. Уже на этапе проектирования Intel использует тысячи разных софтверных продуктов, значительная часть которых — собственные разработки компании. Кроме того, при подготовке кристалла к выпуску на рынок требуется уже разработанный софт, способный продемонстрировать достоинства нового процессора. Это, в свою очередь, требует создания еще одного вида ПО — программных эмуляторов нового процессора, на которых будет тестироваться софт для него. Для разработчиков прикладных программ требуется специальное ПО (компиляторы, библиотеки), которое позволяет им создавать продукты, оптимально использующие ресурсы процессора. Наконец, Intel активно развивает такой вид бизнеса, как производство телекоммуникационного оборудования, которое будет коммерчески успешным лишь при наличии соответствующего программного обеспечения. Это раньше коммуникационные технологии выполнялись в основном на аппаратном уровне, а сейчас, с ростом производительности процессоров, они все чаще реализуются на программном уровне. Скажем, уже существуют модемы, для которых все вычисления производятся в центральном процессоре компьютера. Такой подход удешевляет оборудование и позволяет модернизировать его просто путем обновления софта: программное решение гораздо более гибкое, нежели аппаратное. Всеми этими направлениями Intel активно занимается.
— В разработке каких продуктов принимает участие ваша лаборатория?
— Мы участвовали в разработке VTune ("визуальная настройка"). Этот программный продукт дает разработчику возможность анализировать, насколько хорошо написанная им программа работает на данном процессоре Intel, а также снабжает его рекомендациями по улучшению работы программы. Мы также принимали участие в создании компиляторов языков C++ и Fortran для операционных систем Windows и Linux. Практически полностью разрабатывается в России линейка продуктов Performance Libraries, позволяющих разработчику оптимизировать различные процессы (математические вычисления, работу с изображениями, распознавание сигналов) на процессорах Intel.
— Какие ресурсы для этого требуются?
— В "Интел А/О" работают свыше 100 штатных сотрудников, общее количество (вместе с совместителями) — около 200 человек. К ним нужно добавить еще 70-80 специалистов в Сарове — мы продолжаем сотрудничать с ядерным центром.
— Расширяться не планируете?
— Наша стратегическая цель — создать исследовательский и инженерный коллектив, который был бы конкурентоспособным с аналогичными подразделениями Intel. Задача — заниматься разработкой не только ПО, но и архитектуры новых процессоров. Пока мы сосредоточились на росте и воспитании команды, и разработка ПО для этих целей — идеальный полигон: здесь не нужны большие капитальные инвестиции (достаточно иметь офис и платить сотрудникам зарплату). В перспективе хотелось бы довести число сотрудников представительства до 500 человек. В диапазон 400-1000 человек попадают все команды, занимающиеся разработкой микропроцессоров. Такой коллектив способен оказать влияние на всю компанию: выпуск каждого нового процессора определяет, будут ли ближайшие два-четыре года работы компании успешными или нет.
— Неужели возможно такое: вести разработку процессоров Intel в России?
— Почему нет? Российские инженеры и ученые обладают уникальным набором знаний, навыков и способностей — это признают все. К тому же вести подобные работы в России до сих пор дешевле, чем в Америке и даже в Китае или Индии.
— Разве индусы столь сильно преуспели в офшорном программировании не за счет дешевизны своих услуг?
— Человеческий труд в Индии, возможно, стоит недорого. Но услуги в области офшорного программирования предлагают не люди, а компании — и стоимость их услуг вполне сопоставима с ценами на том же американском рынке. Расценки индусов, конечно, ниже, но демпинга у них нет. Преимущество в стоимости российских инженеров все равно есть, и сейчас, когда на Западе спад, оно становится еще более актуальным.
— Насколько русские программисты дешевле?
— Стоимость их труда в два-четыре раза ниже стоимости западных специалистов.
— Почему же тогда в России "офшор" развивается не так быстро, как хотелось бы?
— Дело тут вот в чем. Когда мы начинали работать с Intel, мы хотели придумать что-то интересное и написать программу, реализующую эту идею. С точки зрения компании это, конечно, здорово, но прежде всего новая разработка должна стать продуктом, который можно продать на рынке. Чем сильны западные компании? Тем, что они могут взять не самую оригинальную, не самую сложную идею, но так ее "упаковать", что полученный продукт будет приносить деньги. В этом конвейере можно выделить три стадии: первая — рождение и проработка начальной идеи; вторая — создание прототипа продукта; третья — создание самого продукта. Эти три стадии с точки зрения инвестиций разнесены со множителем 3 — каждая следующая втрое дороже предыдущей. Создание продукта включает множество рутинных шагов, например тестирование. В его процессе выявляются ошибки, они исправляются, новый продукт вновь проходит через процедуру проверок. Индия выигрывает, возможно, в том, что индийские инженеры лучше, чем мы, приспособились к этой рутинной работе. Кроме того, все они говорят на английском. Сказывается еще и гандикап — индусы гораздо раньше вышли на этот рынок. Если бы российские фирмы сделали это хотя бы одновременно с ними, возможно, все было бы по-другому.