Депутат Верховной рады и бывшая заключенная российской колонии Надежда Савченко приехала в Москву. Она решила присутствовать в Верховном суде на апелляции по делу украинских националистов. Однако суд над украинцами может быть лишь поводом для появления Савченко в России. Руководитель программы практической политики киевского Института политического образования Александр Солонтай ответил на вопросы ведущего «Коммерсантъ FM» Юрия Абросимова.
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ / купить фото
— Как вам кажется, зачем Савченко прилетела на самом деле? На эту тему высказывается несколько версий.
— Я думаю, чтобы закрепить свой статус человека, который работает по разные линии фронта и границы стран, чтобы лучше и эффективнее работать в направлении освобождения военнопленных и заложников. Потому что Надежда имела выбор: или заняться специализированной тематикой — вот этой конкретной темой, ситуацией, в которой она была сама лично, — или пойти в политику. Этот визит несовместим с политикой. Ее рейтинг в Украине от этого не вырастает, даже, можно сказать, понижается. Очень многие люди считают, что визиты в страну-агрессор и любое сотрудничество с российской стороной — это плохо. Поэтому от этого у нее нет политических дивидендов. Но она сейчас работает, я так понимаю, не как политик, а как человек, который очень интересуется сферой пленных, заложников. Она лично сама была в этой ситуации, поэтому работает с такими же ситуациями.
— Можно говорить, что в целом общественное мнение на родине после приезда в Москву к ней изменилось в худшую сторону?
— Сначала она пережила всплеск возрастания в лучшую сторону: когда она вернулась в Украину, в первый месяц у нее была такая поддержка, что по рейтингу она даже превышала кандидатов в президенты. Она была человеком номер один по поддержке людей, она консолидировала общество, вселяла оптимизм. Позднее она выбрала для себя другой путь — начала вскрывать разные непопулярные политические темы. Вспомним ее специфическое отношение к конфликту, который происходит между Россией и Украиной по вопросу Донбасса, к войне, к оккупированным территориям привело к изменению общественного мнения. Потом у нее был сложный путь того, как она становилась парламентарием, как уходила в политику. И все-таки она выбрала свой оригинальный путь — он несовместим с борьбой за власть, несовместим с тем, чтобы быть очень рейтинговым политиком. Но она имеет свои уникальные особенности и свою уникальную группу поддержки. Поэтому ее путь специфический, он не совсем политический, но это точно общественный путь.
— По данным ИД «Коммерсантъ», на Украине ее могут даже обвинить в госизмене. Насколько вероятность этого велика?
— Это только политические заявления, не больше чем политическая риторика. Каких-то юридических обвинений в госизмене не будет. Для украинских политиков, парламентариев и народных депутатов это обычная практика — принимать участие в судебных заседаниях на территории России по вопросам людей, которые фактически сейчас как заложники. Потому что в Украине все понимают, что у людей, которые арестовываются в России и отправляются в тюрьмы по разным обвинениям, не более чем абсурдные обвинения с целью запугать украинское общество.