Искусство
Слезы, секс и счастье
Роль женщины в искусстве — модная тема художественных выставок. Теперь ею прониклись и крупнейшие российские музеи. Год назад Третьяковская галерея показывала гуггенхаймовских "Амазонок авангарда", а сейчас там — сразу две большие выставки о русских художницах: "Искусство женского рода" и "Женский взгляд". В духе времени и феминистских идей женщину выставляют оригинальным творцом, а не натурщицей, музой, моделью, как это было раньше. И тем не менее она все равно остается объектом — теперь уже зрительского внимания. А возможно ли наоборот? Судя по ретроспективе Нан Голдин, представленной в Центре Помпиду, возможно. Об этом — ИГОРЬ ГРЕБЕЛЬНИКОВ.
Одно из самых ярких событий текущего европейского арт-сезона — ретроспектива американки Нан Голдин (Nan Goldin). В конце прошлого года ее фотографии собирали очереди в парижском Центре Помпиду. Сейчас они продолжают турне по крупнейшим музеям Европы — на очереди Вена и Дюссельдорф.
Об этой выставке много писали. Еще больше о ней говорили. С каким-то странным пиететом, но не вдаваясь в подробности: мол, обязательно сходите и сами все поймете. Нан Голдин побаиваются признать своей даже радикальные феминистки, хотя лучшей иллюстрации к их трактатам, чем эти фотографии, не найти. Это очень жестокие картинки.
Пересказать, что изображено на фотографиях Нан Голдин, трудно. И не потому, что порой они слишком откровенны. Собранные в большую ретроспективу, ее снимки — сродни исповеди, или беседам с психоаналитиком, или дневнику, который вдруг выставили без ведома хозяина.
Собственно с дневника и началась стремительная карьера американки. Позже, в предисловии к знаменитой фотографической серии "The Ballad of Sexual Dependency" (1982) она расскажет о своем некогда любимом Брайане. Как и многие в те времена, Нан жила по принципу sex-drugs-rock-n-roll. Брайан сунулся как-то в ее дневниковые записи и тут же их уничтожил, а Нан избил до полусмерти. Так завершились их отношения, в которые фотограф еще долго будет всматриваться.
Она вспомнит все, чтобы поставить диагноз этой продолжительной связи: "сексуальная зависимость". Та самая "Sexual Dependency" из феминистского словаря.
На выставке много фотографий этого Брайана. Видно, как Нан Голдин упивается съемкой этого коренастого волосатого мачо. Он болтает по телефону, он бреется и моется в душе, спит, одевается... Идиллия обрывается автопортретом Нан Голдин с хорошей прической, ярко накрашенными губами и подбитым глазом. Она честно подписала снимок: "Через месяц после того, как меня избил Брайан и мы расстались".
Нан Голдин и до этого занималась профессиональной фотографией. Снимки публиковали глянцевые журналы. Но современным художником ее сделала предельно откровенная "Баллада сексуальной зависимости". Именно с ней связаны все последующие фотосерии Нан Голдин: разобравшись со своим личным опытом, она обратилась к чужой жизни. Начинала с близких подруг и нью-йоркской богемы. В ее безмерном портфолио отметились Париж, Гамбург, Лондон, Милан, Токио...
Впрочем, фотографа интересуют не города, а эмоции, повседневность, личная жизнь их обитателей. Все то, что когда-то она могла, не стесняясь, описать в своих дневниках: случайные прохожие и разного рода семейства, доверившие вдруг фотографу свой быт, радости, слезы, секс.
Нан Голдин добивается предельной (и оттого — шокирующей) фотографической близости к героям, чтобы затем обрушить все это на зрителя большой выставкой. Слез, секса, счастья, смерти в ее ретроспективе — огромные стены. И все же Нан Голдин не столько показывает чью-то там личную жизнь в откровенных снимках, сколько обнажает зрительское любопытство и превращает рядового посетителя музея в объект рефлексий. Не он смотрит на фотографии, а герои Нан Голдин и она вместе с ними — на него. Это — куда радикальнее феминистских эскапад против унизительного положения женщины как объекта мужского любопытства.