Вчера в Санкт-Петербурге отмечали 150-летие Нового Эрмитажа. А это значит, что номинально существующий с 1764 года Эрмитаж отпраздновал еще и свое 150-летие как публичного музея. К дате приурочили пару приемов, оперу Доницетти в Эрмитажном театре и два вернисажа: историко-художественной выставки "Николай I и Новый Эрмитаж" и нумизматической — "Минцкабинет в Новом Эрмитаже".
Торжества начались с шествия детей, ведомых директором музея Михаилом Пиотровским вверх по главной лестнице Нового Эрмитажа. Директор был очень серьезен и явно получал от этого общества большее удовольствие, чем от обычного протокольного события. Действительно, разве может встреча с Сергеем Ястржембским, которая состоялась у господина Пиотровского всего за час до вернисажа, сравниться с "домашним" праздником?
Дети были маленькие и одеты тематически — в костюмы, связанные с Новым Эрмитажем. Беломраморные ангелочки, дама с полотна Ван Дейка, "Флора" Рембрандта, девочка — античная ваза, девочка — нумизматическая витрина... Дети шли уверенно и явно хорошо знали этот свой Новый Эрмитаж. Вот только знали ли они, что этим музеем и этим праздником они обязаны одному из самых нелюбимых народом императоров — Николаю I?
Вообще-то Николаю Павловичу не везло почти во всем, кроме разве что выбора любимой и любящей жены. Чего стоят восстание дворян при восшествии на престол, чумные бунты, холера, поражение в Крымской войне, перепортившие столько крови Пушкин, Чаадаев или охальник маркиз де Кюстин. Но идею построить рядом со своим дворцом не "дом уединения", как это сделала его бабка Екатерина Великая, а большой общедоступный музей следует признать безусловной удачей императора.
Здесь все удивительно сошлось. Выбор архитектора — питавший страсть ко всему немецкому Николай I пригласил модного Лео фон Кленце, построившего чуть ли не весь королевский Мюнхен. Идеология музея — Новый Эрмитаж стал одним из первых в ряду историко-художественных музеев, почти на век определивших позитивистскую культуру музейной Европы. Отменная коллекция — еще предки Николая Павловича, и в первую очередь Екатерина II, накупили для Эрмитажа немало ценнейших коллекций и отдельных шедевров.
Занявшись собственным музеем, Николай внес в собрание Романовых значительные изменения. Во-первых, он, конечно, закупил новое: среди важнейших приобретений — полотна Тициана, Мурильо, Сурбарана. Во-вторых, приказал перенести в Эрмитаж работы русских художников — Брюллова, Александра Иванова, Айвазовского (все они позднее составили основу для Русского музея). В-третьих, заказал для своего музея на камнерезных фабриках массу предметов из полудрагоценных камней, которые должны были украсить экспозицию. В-четвертых, приказал рассортировать эрмитажное собрание по важности хранимого и четвертую (низшую) категорию продать. Кое-что из тогда проданного Эрмитажу пришлось потом покупать заново — так, николаевские эксперты не распознали ценности полотен Шардена, Ластмана, Натуа, тогда же продали створки большой картины Луки Лейденского.
Согласно музейной легенде, не стеснялся император и вносить свои коррективы в принадлежащие ему сокровища — так, например, он дорисовывал человеческие фигурки на пейзажах малых голландцев (любители искусства, не нервничайте — их потом стерли).
Новый Эрмитаж и сегодня очень похож на тот, что придумали Николай I и Лео фон Кленце. Перестановки, реконструкции, развеска и назначение отдельных комнат, новые вещи не изменили духа этого музея — большого, продуманного до мелочей (шкафов для карточек и рундуков для гравюр), музея, где Греции отведен "греческий" зал, Риму — "римский", где шедевры висят в несколько рядов под большим стеклянным потолком, а для монет придуманы специальные нумизматические витрины. Главная идея этого музея — порядок. То есть то, что никак не удавалось Николаю навести в стране, но прекрасно получилось в отдельно взятом музее.
КИРА Ъ-ДОЛИНИНА, Санкт-Петербург
Обе выставки открыты до 12 мая.