С олимпийской чемпионкой в спринте ЮЛИЕЙ ЧЕПАЛОВОЙ побеседовала корреспондент Ъ ВАЛЕРИЯ Ъ-МИРОНОВА.
— Перед финалом, когда вас настраивал муж, вы его слушали молча? Или у вас была своя версия того, как сложится решающий забег?
— Да какая еще версия? Я лишь ему сказала, чтобы шибко не волновался: три минуты позора, Дим, и все — мы едем домой. Уже ведь не раз со мной такое бывало, что я бросалась, как сумасшедшая, вперед, а под конец дистанции умирала. Если честно, то мне просто повезло, что со мной в забеге не было Кати Нойманновой и канадки Бекки Скотт. Какое там, о медали вообще можно было бы даже не думать! Они на меня просто-напросто наплевали бы, и только я их и видела. Вот как раз тот самый случай, что в счастливый для меня день я вытянула выигрышный лотерейный билет.— А не слишком ли вы преуменьшаете свои заслуги? Тактика у вас на этот раз оказалась безупречной.
— На мой взгляд, действительно, именно тактика имеет решающее значение для спринта. И мне на этот раз удалось правильно распределить свои силы. Во-первых, после гонок по системе Гундерсена, когда четвертый результат меня, надо сказать, очень расстроил, я решила тем не менее на все наплевать и хорошенечко отоспаться. Тем более один мой друг, к советам которого я очень прислушиваюсь, сказал мне, что перед хорошей работой надо хорошо отдохнуть. Ну я и спала целыми днями, как сурок. Тем более, думала я, пока я буду спать, время быстрее пройдет и вся эта Олимпиада скорее закончится. Специально к спринту, таким образом, я не готовилась. Отоспавшись вволю, вышла на лыжню какой-то обновленной. И все гонки отбегала очень легко. Самое трудное — это ждать очередного старта. Ну и конечно, непросто было от соперниц убегать в финале. Бегу, вспоминаю, что вытворяла со мной Захенбахер в полуфинале, и думаю: только бы их со мной на финише рядом не было. Со страху, наверное, эти двадцать метров себе отвоевала. Спасибо лыжам. Старенькие, мне их выдали еще года за два до Олимпиады в Нагано, но катили сегодня просто волшебно.
— Вы говорите, поскорее бы Олимпиада закончилась. Вам здесь не нравится?
— Вот в Нагано действительно было великолепно. А в Солт-Лейк-Сити, наоборот, кошмарно. Хотя со мной здесь рядом вся моя семья. Муж обкатывает лыжи, папа их готовит, а мама кашеварит для всей женской команды. Но все равно побыстрей уехать хочется. К деревьям дома, цветочкам и листочкам.
— Потерпите, осталась одна эстафета...
— Не факт. Я, конечно, не хочу бежать "тридцатку", мое отношение к классическому ходу всем давно уже известно. Однако не исключаю, что меня на нее все-таки поставят. Хотя я намерена еще до того полностью выложиться в эстафете, что для меня само по себе будет нелегко. Но как же хочется, чтобы все мы, русские девочки, опять были первые!
— Кстати, кто же все-таки в эстафете будет четвертой — Нина Гаврылюк или Любовь Егорова?
— Думаю, Нина. Я, Ольга Данилова и Лариса Лазутина — за Гаврылюк. А наше слово, как показывает практика, что-нибудь да значит. А вот какой я побегу этап, пока не знаю. Какой девчонки скажут, на том и выступлю. Знаю только, что точно не на первом.
— Но Егорова в спринте выступила лучше Гаврылюк...
— Ее гонка была тактически неверной, а кроме того, нетактичной в общепринятом смысле этого слова. Люба тормозила всех остальных участниц. Если уж ты встала вперед — так молоти до последнего, а не можешь — так отойди и не мешай другим.
— Теперь у вас две олимпийские золотые медали. Какая из них вам дороже?
— Вообще-то, конечно, это "золото" — новое... А та, наганская медаль... красивее. Но так или иначе, все, что к тебе приходит хорошего, благодаря твоему собственному огромному труду оставляет неизгладимый след в душе.