Прокурор потребовал реальный срок для сына вице-президента ЛУКОЙЛа Руслана Шамсуарова. Он является фигурантом громкого дела о гонках на Gelandewagen. По словам гособвинителя, вина молодого человека полностью доказана. Справедливым наказанием для него будет два года и один месяц колонии общего режима. Весной в интернете появился видеоролик, на котором запечатлены многочисленные нарушения правил дорожного движения. Молодые люди на элитном Mercedes пытаются скрыться от полиции, пересекают сплошные полосы, а также выезжают на тротуары и газоны. Всего на скамье подсудимых три человека. Реальные сроки грозят всем. Руководитель уголовной практики юридической компании BMS Law Firm Тимур Хутов ответил на вопросы ведущего «Коммерсантъ FM» Петра Косенко.
Фото: Дмитрий Коротаев, Коммерсантъ / купить фото
— С вашей точки зрения, эти молодые люди заслуживают реальных сроков?
— На мой взгляд, реальный срок для ранее не судимых молодых людей, совершивших впервые преступление небольшой и средней тяжести, — это чересчур. Это лично моя позиция. Я понимаю, что есть определенный общественный резонанс, так называемая золотая молодежь, которая, по мнению определенных лиц, обнаглела, но все же я считаю, что действительно реальный срок — это слишком строгое наказание для данного вида проступка.
— А к чему их нужно присудить?
— Буквально на днях вступили в силу поправки в уголовное законодательство, и появился новый вид наказания, такой как принудительные работы. И как раз данный вид наказания призван заменить реальное лишение свободы в случаях, когда впервые было совершено преступление небольшой или средней тяжести. На мой скромный взгляд, принудительные работы при наличии доказанности вины — это очень важно, потому что, если вина не будет доказана, ни о каком наказании мы говорить не можем, а я уверен, что суд разобрался, — были бы более чем достаточной в данной ситуации мерой наказания.
— В нашем уголовном или административном законодательстве есть ли некое разделение между хулиганскими действиями и хулиганством с неповиновением сотрудникам полиции и оскорблениями? Потому что во многих мировых законодательствах, насколько я знаю, одни и те же деяния в отношении простых граждан и сотрудников полиции имеют, что называется, разную степень тяжести.
— Неповиновение законному распоряжению сотрудника полиции — это административное наказание. А оскорбление сотрудника полиции или угроза, высказанная в адрес сотрудника полиции, угроза жизни — это уголовное наказание. Здесь граница более чем понятна. Если, допустим, сотрудник полиции просит вас остановиться и выйти из машины, предъявить документы, и вы уезжаете, это административное. Но при наличии каких-то оскорблений или угрозы жизни и здоровью это уголовно-наказуемое деяние. Здесь потеряться сложно, все достаточно четко разграничено.
— Возвращаясь к этой истории с гонщиками на Gelandewagen, ваша практика, практика ваших коллег что говорит? Как относятся судьи к подсудимым, которые стали фигурантами таких громких медийных скандалов, насколько пристрастна или беспристрастна Фемида в этом вопросе?
— Вообще в моей практике медийность, наоборот, помогает защитникам. Иногда удается с этой помощью вскрыть агрессию судебной и правоохранительной системы.
Но конкретно в данном случае, применительно к аналогичным преступлениям в моих делах или делах моих коллег, я могу с определенной долей уверенности сказать, что реальный срок менее вероятен, нежели другая мера наказания. Может быть, это будет наказание условно, может, принудительные работы, может быть, это будет какой-то другой вид наказания. Но по статистике неважно, сделал это сын вице-президента ЛУКОЙЛа или мальчик с соседнего двора. Наказание должно быть одно для всех. И на практике пока так и происходит.
Я считаю, что реальный срок менее вероятен. Прокуратура, понятно, с учетом всех вводных данных, которыми располагает обвинение, может запросить в рамках статьи, которая предусматривает до пяти лет лишения свободы в качестве максимального наказания, любую санкцию. Но и с учетом смягчающих обстоятельств, и с учетом не самого, наверное, глобального общественно опасного деяния — а это общественно опасное деяние, я ни в коем случае их не оправдываю — они должны понести наказание при наличии вины, если это будет доказано.