Берлинский фестиваль достигает своей кульминации как раз в тот момент, когда объявляются номинации на "Оскар". Как правило, фавориты обоих конкурсов если не совпадают, то в значительной мере пересекаются. Из Берлина — АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
И в этом году Berlinale, хоть и сменив директора, по-прежнему строит костяк программы на лидерах оскаровской гонки. Вчера вечером состоялась премьера главного из них — фильма "Чудесный ум" (A Beautiful Mind) Рона Хоуарда (Ron Howard). Другая громкая картина берлинской программы — "Айрис" (Iris) Ричарда Эйра (Richard Eyre). И в той, и в другой герои — реальные люди: математик Джон Форбс Наш и писательница Айрис Мэрдок. И тот, и другая страдают тяжелыми формами умственного расстройства, которое сопряжено с гениальностью. Обоих играют любимцы Голливуда, уже увенчанные "Оскарами",— Рассел Кроу (Rassel Crowe) и Джуди Денч (Judi Dench).
Показали в конкурсе и "Портовые новости" (The Shipping News) Лассе Хальстрема (Lasse Hallstrom). В Берлин понаехало голливудских звезд: играющие в этом фильме Кевин Спейси (Kevin Spacey) и Кейт Бланшетт (Cate Blanchett), совершившая за последний год прыжок на звездные вершины, а также претендующая на оскаровскую номинацию мулатка Халле Берри (Halle Berry) из "Бала монстров" (Monster`s Ball).Из режиссеров-классиков фестиваль почтил своим присутствием Милош Форман (Milos Forman), подготовивший к своему 70-летию режиссерскую монтажную версию "Амадеуса" (Amadeus). А также старший его ровно на семь лет неутомимый Роберт Олтман (Robert Altman), которому вручили почетного "Золотого медведя" перед премьерой картины "Госфорд парк" (Gosford Park).
Этот фильм, сделанный в жанре murder mystery (таинственное убийство), формально напоминает "8 женщин" (8 femmes) Франсуа Озона (Francois Ozon): и там, и здесь действие протекает в двухэтажном загородном доме, символизирующем образ жизни классовой элиты. Однако разница огромна. Если Озон, увлеченный декоративными задачами, принципиально избегает реалистического социального фона, Олтман опирается именно на него. И тот, и другой фильм гротескно изображает буржуазию, но Олтман обнажает ее хищный скелет, Озон ироническим, но незлым взглядом изучает ее цветистые одежки.
Если исключить Олтмана, который всегда был паршивой овцой в голливудском стаде, остальные американские фильмы поглощены идеей безразмерного добра и гуманизма. Они реализуют давнюю советскую мечту о прогрессивном и высокоморальном кинематографе, который к тому же профессионально умеет запудрить мозги самой широкой публике. В общем — торжество политкорректных идей, массовости и всенародности (имея в виду все народы мира). Идеальный режиссер для такого кино, обмазанного толстым слоем шоколада,— Лассе Хальстрем. В его "Портовых новостях" даже Кевин Спейси в роли страдающего вдовца настолько добр и слащав, что заставляет забыть своего дьяволического убийцу из фильма "Семь" и рефлексирующего героя "Красоты по-американски".
Однако, к счастью, этим типом кино программа Berlinale не ограничивается. В том же конкурсе рядом с голливудскими блокбастерами показывают маленькие немецкие, венгерские и датские фильмы. Вот "Маленькие несчастья" (Minor Mishaps) дебютантки датчанки Аннетте К. Олесен (Annette K. Olesen). Здесь те же самые семейные передряги и супружеские распри не возводятся в разряд мировой трагедии, не выжимают слезы сочувствия: они показаны в ироническом ключе и даже слегка пародируют скандинавский дух фильмов Бергмана. С технической точки зрения этот фильм развивает принципы Догмы, но не формально, а творчески. В нем столько же "грязных", неотрепетированных подробностей жизни, но меньше типичной для Догмы дергающейся камеры, которая уже стала утомлять. В прошлом году Берлин покорил фильм "Итальянский для начинающих", в этом "Маленькие несчастья" дарят еще один образец неотлакированного гуманизма по-датски.
О том, что это уже тенденция в новом европейском кино, говорит и немецкий фильм "Гриль" (Halbe Treppe) Андреаса Дрездена (Andreas Drezden). Отношения двух супружеских пар были придуманы и разыграны актерами прямо на съемочной площадке, так что режиссер недаром поставил их имена в титры как сценаристов. Ритм и драматургия трагикомедий из современной жизни все чаще оказываются результатом смелых импровизаций. И даже немецкое кино, страдавшее в последние годы от чрезмерной прямолинейности, оказывается теперь в русле этого прогрессивного без кавычек процесса.