Знаменитая лыжница Елена Вяльбе, завершившая свою блистательную карьеру после Олимпиады в Нагано, на Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити выступит в роли телекомментатора. И хотя работать она будет только на мужских соревнованиях, женские интересуют ее не меньше. В интервью корреспонденту Ъ ВАЛЕРИИ Ъ-МИРОНОВОЙ ЕЛЕНА ВЯЛЬБЕ призналась, что болеть будет прежде всего за Ларису Лазутину.
— А не чересчур ли вы рискуете, приехав в такую даль на шестом месяце беременности?
— Я чувствую себя превосходно. Еще после чемпионата мира в Лахти, где я также помогала комментировать лыжные гонки, телевизионщики попросили меня иметь в виду и Олимпийские игры. Я согласилась.— У вас, кстати, очень даже неплохо получается. Может быть, уже в штат пора?
— Ой, нет, ни в коем случае. В свою очередь, я не могу сказать, что мне этот род деятельности так уж сильно по душе.
— А в администрации губернатора Московской области вы на своем месте?
— Работая у Бориса Громова, я чувствую себя вполне комфортно и меня все устраивает.
— Как ваши бывшие коллеги по сборной относятся к вашим комментариям?
— Думаю, что никак. Во всяком случае, оценок мне они никаких не давали.
— С каким, по вашему мнению, результатом закончится Олимпиада для нашей женской лыжной команды?
— Я убеждена, что со своим планом в три золотые медали, лыжницы должны справиться. Ну а в классике норвежка Бенте Скари что-то обязательно выиграет.
— Чем, по-вашему мнению, обернется для российской сборной в целом уход из большого спорта после Олимпийских игр таких суперзвезд, как Лариса Лазутина и Нина Гаврылюк?
— Вы еще про Любу Егорову забыли. Она тоже собирается. А вот Ольге Даниловой рановато пока, считаю, думать об уходе. Она у нас далеко не старушка и вполне может побегать пару-тройку лет. Так или иначе, но не стоит хоронить наш женский лыжный спорт прежде времени. Не исключаю, что и дальше мы по-прежнему останемся в нем лидерами. Ведь особой-то конкуренции для россиянок я что-то не наблюдаю. Простой взгляд на списки сборных других стран и элементарный анализ показывают, что и там тоже нет особо сильной внутренней конкуренции. Так, по одному-два человека. А от наших молодых девчонок — тех же, к примеру, Елены Бурухиной и Екатерины Счастливой — вполне можно ждать уже самых высоких результатов через год-другой. Если, конечно, все у них пойдет нормально. А Юля Чепалова и сегодня уже многого добилась.
— Однако Нина Гаврылюк утверждает, что Чепалова — это далеко уже не Вяльбе и не Лазутина.
— Нина, скорее всего, имела в виду, что Чепалова не так стабильна, как была, скажем, я или остается Лазутина. Может быть, Юля еще молодая пока. Я, во всяком случае, связываю ее нестабильность с отсутствием достаточного опыта.
— А какая такая изюминка отличала вас с Лазутиной от нынешних молодых девчонок-лыжниц?
— Да овчарками цепными мы с ней были. В хорошем, конечно, смысле слова. Вот и все отличие. Что я, что Лариса даже во время самой что ни на есть рядовой тренировки хотели всегда быть лидерами. Ничего подобного не было даже у Любы Егоровой, которая на тренировках то и дело пыталась, как мы говорим, отсидеться. Но в то же время на соревнованиях она нам с Лазутиной составляла такую сумасшедшую конкуренцию — мама, не горюй! Успех или неуспех в любом деле только лишь от характера, считаю, зависит.
— Хотя бы одну ну чуточку похожую на себя лыжницу из нынешнего молодого состава вы видите?
— А я с молодыми девчонками и не знакома совсем.
— Говорят, что члены сборной получили строгое указание сверху ни с кем о Наталье Барановой не говорить. Надо отдать им должное, увиливают как могут. Так здесь она или все-таки уехала?
— Я вроде галлюцинациями пока не страдаю, и вчера Наташу повстречала в городе, и даже расцеловались мы с ней. О том, что с ней случилось, так сказать, в медицинском плане, судить я не вправе, но что Баранова не уехала и подала апелляцию, знаю доподлинно.
— Ситуация с Барановой и разговоры о том, что будто бы взяты на заметку еще 25 олимпийцев, чьи допинг-тесты показывают предельно допустимые нормы специальных показателей, повлияли ли в целом на настроение российской лыжной команды? Ведь я прекрасно помню, в каком все вы пребывали шоке после обнаружения у Егоровой бромантана на чемпионате мира 1997 года в Тронхейме.
— В Норвегии тот случай был в каком-то смысле еще уникальный. Но с тех пор ситуация с допингом в нашем виде спорта изменилась коренным образом. Не только конкретно здесь, в США, а вообще в мире. Когда за один только месяц у одного и того же спортсмена берут кровь и мочу по пять-шесть раз, приятного, мягко говоря, здесь очень мало. Однако спортсмены в какой-то мере уже свыклись с подобного рода практикой, раз во время пребывания нашей съемочной бригады в домике, которые снимают лыжники, эта тема вообще ни разу не возникла в наших с ними разговорах. И судя по общей атмосфере, инцидент с Барановой, которая в эти дни, кстати, скитается по разным гостиницам и ночует то у одного, то у другого туриста, ни на кого из спортсменов вообще не повлиял.
— Кто из них, по-вашему, настроен наиболее бойко?
— Зная хорошо Лазутину, думаю, что, как всегда, она. Хотя на этот раз мы с ней вообще не общались. Естественно, настраиваются на победы и Ольга Данилова с Юлей Чепаловой. Правда, наблюдая за Юлей, я никогда не могу понять, настраивается она или не настраивается. Всегда улыбается, всегда смеется и направо-налево дает интервью. Имидж у нее такой. Ларисе же, точно знаю, надо для этого одной сидеть в комнате и о чем-то думать. Вот и на этот раз она, думаю, вряд ли изменяет своей многолетней привычке.
— Как вы расцениваете здесь шансы Егоровой?
— Очень сомневаюсь, что у нее есть хотя бы один шанс бороться за медаль. Если, конечно, ее не поставят четвертым номером в эстафету.
— Как сказала здесь Чепалова, и она сама, и еще две стопроцентные наши эстафетчицы Данилова и Лазутина будут настаивать на кандидатуре Нины Гаврылюк.
— Я бы на их месте тоже настаивала. Гаврылюк — все-таки боец проверенный. И шанс, хотя и не стопроцентный, попасть в четверку у Нины, считаю, есть. Все покажет спринтерская гонка.
— Вы по-прежнему мечтаете о девочке?
— Нет, сына опять хочу. Но чтобы на первенца моего был обязательно похож. Франс, а ему уже четырнадцать, вызывает во мне лишь положительные эмоции — такой добрый, исполнительный и старательный. Видите ли, вряд ли я бы решилась на второго ребенка, если бы первый меня так не радовал.
— Даже спустя четыре года после того, как вы перестали выступать, многие специалисты, тренеры и даже ваши соперницы продолжают сожалеть, что Вяльбе ушла так рано.
— И правильно, между прочим, сделала.