В Мраморном дворце Русский музей открыл выставку известного американского фотожурналиста Энтони Сво "Без стены".
Энтони Сво (Anthony Suau) снимает для Time и Life. У него куча персональных выставок, Пулитцеровская премия (1984) и Canon Photo Essay (1995); фотографом года по версиям разных наградных комитетов он становился в 1987, 1990, 1994 годах. Люди его жанровой специализации ежегодно выводят журналистику в верхние строчки учета профессиональной смертности: храбрый человек Энтони Сво снимал Боснию, Чечню, Абхазию, омоновские рейды на московских рынках, подстреленных братков, обманутых банком албанских вкладчиков, владельцев золотодобывающей шахты в бане, мусульманских снайперов в засаде, митинги и штурмы. Сохранял спокойствие профессионала, хорошо делающего свое дело: вот "Абхазские сепаратисты готовятся к нападению на грузинские войска", вот "Абхазские сепаратисты штурмуют здание грузинского парламента", вот "Тела грузинских солдат, убитых абхазскими сепаратистами".
Человеческие несчастья сняты в лоб, но вопреки репортажной остроте если чем и волнуют, то только смутным ощущением ненатуральности происходящего. Как будто это не документальные кадры, а снимки из одного гигантского кинопавильона для съемок футурологической антиутопии со средним бюджетом и голливудской предсказуемостью. Мир представлен, конечно, в целом жуткий и дикий, но при этом внятный, стабильный, несколько даже патриархальный; приспособиться к такому трудно, но можно, и в итоге перестаешь не то что ужасаться, но и удивляться.
Дело проясняют польские и румынские снимки, где никто никого не режет и не оплакивает. Здесь мечут сено в стога, но выглядит это таким же не имеющим практической ценности занятием на лоне природы, как прочие. Как цыгане, которые в чистом поле подбрасывают и ловят шляпами монетку. Как человек, сморенный безмятежным сном на обочине шоссе, успев завалить набок велосипед, но не успев снять ноги с педалей. Как мужички в шапках с ушами, на лоне природы изготавливающиеся к утренней рыбалке. Бескрайние просторы, поэтические дымки, загадочные славянские души. Над всем раскинута какая-то обморочная мечтательность, одинаково легко сворачивающая и в добродушную ленцу, и в морок. Эта Восточная Европа открыта не Энтони Сво, это полуторавековой давности Трансильвания Брэма Стокера, сочиненная в промышленной Англии от лица простого, но честного клерка, отправившегося оказать риэлтерские услуги графу Дракуле и строчащего письма невесте Мине. И здесь бессмысленно требовать разницы между румынскими цыганами и абхазскими сепаратистами, ибо ее нет: и те и другие — всего лишь романтические натурщики для чувствительного американца Энтони Сво.
ЮЛИЯ Ъ-ЯКОВЛЕВА, Санкт-Петербург
В Мраморном дворце до 28 февраля.