Юбилею современного американского классика Филипа Гласса был посвящен целый день в Карнеги-холле: два концерта, две премьеры (мировая и американская). Играли Оркестр американских композиторов под управлением Денниса Рассела Дэвиса, Rascher Saxophone Quartet и Kronos Quartet. Зал был полон, овации продолжительны. Из Нью-Йорка — корреспондент Ъ ОЛЬГА Ъ-МАНУЛКИНА.
В беседах перед концертами юбиляр предстал слушателям и зрителям как элегантный гость шоу-программы. Говорили о Рави Шанкаре (Ravi Shankar), Алене Гинзберге (Allen Ginsberg) и Деннисе Расселе Дэвисе (Dennis Russel Davies). Они вместе с Глассом (Philip Glass) являлись героями юбилейной программы. Исполнялись "Пассажи" (Passages), созданные Глассом в таком тесном сотрудничестве с Шанкаром, что хотя он еще мог припомнить, к каким пьесам он придумал темы для Шанкара, а к каким наоборот, но затруднялся определить, кому все же принадлежит целое. Созданное и записанное в 1989 году сочинение было оркестровано Дэвисом, одним из самых ярких американским музыкантов, в течение 25 лет руководившим Оркестром американских композиторов (American Composers Orchestra), давним другом Гласса и неустанным исполнителем его музыки.
Наконец, Гласс и Ален Гинзберг часто выступали вместе: Гинзбург читал, Гласс играл, в том числе с крупным квазиоперным проектом "Hydrogen Jukebox". Они планировали создать нечто столь же крупное на эпическую поэму Гинзберга "Plutonian Ode", но Гинзберг умер, оставив Глассу несколько записей, на которых он читает поэму. Получив заказ Карнеги-холла, Гласс решился завершить проект без Гинзберга, результатом чего стала одноименная симфония, для Гласса шестая по счету. Однако он отказался от мысли подражать чтению Гинзберга и в качестве солиста выбрал не тенора или баритона, а сопрано. "Потому что,— говорит Гласс,— Аллен считал, что опера — это там, где поют сопрано".
Сопрано Лорен Фланиган (Lauren Flanigan) достигла яростной экспрессии, произнося эпические проклятия Гинзберга в адрес военно-промышленной индустрии, не теряя при этом вокальной точности и красоты голоса. Но симфонию это не спасло. Бесполезно предъявлять автору претензии, что вторая часть симфонии звучит как первая, третья — как вторая, все вместе — как произведение в предыдущем отделении, а весь вечерний концерт — как дневной. Поскольку Гласс давно уже отгородился от них формулой "Говорят, что моя музыка никогда не меняется; на самом деле она меняется постоянно".
Но то, что составляло замысловатую ритмическую суть сочинений Гласса, созданных для его собственного ансамбля (Philip Glass Ensemble), выхолощено, упрощено или подавлено оркестровой мощью в его симфоническом опусе (впрочем, и в оркестрованных "Пассажах" также). Здесь отсутствует и театральный блеск глассовских вещей, создаваемых в точном расчете на сценический эффект и в содружестве с режиссерами ранга Роберта Уилсона (Robert Wilson), что сделало Гласса за последние четверть века невероятно преуспевающим оперным композитором. Что остается за вычетом? Две ноты для фона, три — в мелодии, тусклый (несмотря на спецэффект включения саксофонов) оркестр и магические заклинания автора — индийская музыка, восток, рага, ритм.