Депутат Госдумы, член фракции СПС ВЛАДИМИР ЮЖАКОВ считает, что кодекс поведения чиновников должен быть законом, а не рекомендациями. И что чиновники тогда будут его исполнять. Даже несмотря на то, что наказание будет не административное или уголовное, а дисциплинарное. Об этом он рассказал спецкорреспонденту Ъ ИРИНЕ Ъ-ГРАНИК.
— Зачем нужен кодекс поведения чиновника? Ведь множество вопросов, начиная с дачи взятки, регулируются Уголовным кодексом? Если это еще один призыв — не воруй, то и это уже было. Тогда как это можно урегулировать законом?
— Кодекс обращен не к тем, для кого левые доходы стали нормой в получении источников существования. К ним наш кодекс отношения не имеет. Для этого как раз и имеются Уголовный кодекс и другие нормы, которые прямо определяют наказание за уже совершенные правонарушения в этой сфере. Мы сюда не лезем, мы не собираемся перевоспитывать тех, кто для себя уже сделал это нормой жизни. Они понимают, что за это есть ответственность, в том числе и уголовная. И говорить для них дополнительно, что помимо Уголовного кодекса мы тебе еще пальчиком погрозим,— это глупо.Кодексом мы обращаемся к тем людям, кто вольно или невольно может оказаться втянутым в потенциально коррупционную ситуацию и может совершить действия, которые приведут к коррупции в разных формах. Мы для себя их называем коррупционно опасными действиями. Наш закон как раз и нацелен на тех людей, которые не хотели бы оказаться в такой потенциально опасной ситуации, которые не хотели бы совершать правонарушения. И мы им даем перечень тех действий, ситуаций, которые могут к этому привести. Которых они должны остерегаться. При этом есть и необходимое условие — чтобы все члены чиновничьего сообщества осуждали эти коррупционно опасные действия. Сегодня ведь мы сталкиваемся с ситуацией, что в чиновничьем сообществе в общем-то осуждаются только факты правонарушений. Однако легковесное коррупционно опасное поведение не осуждается совершенно. А именно в нем кроются корни последующих преступлений.
— Приведите, пожалуйста, примеры коррупционно опасного легковесного поведения.
— Ни для кого не секрет, что российские чиновники в массовом порядке используют служебное положение для улучшения своего благосостояния. Причем чаще всего в неявной форме, в "серых" схемах. Например, дружественной фирме создаются благоприятные условия при рассмотрении определенных вопросов. Или возьмем подарки. Например, ко дню рождения какого-либо чиновника. Когда публично, под прицелом телекамер выстраивается очередь для вручения подарков. От ручки с золотым пером, усыпанной бриллиантами, до сабли в алмазах. Где здесь любовь к имениннику, а где признательность за оказанные услуги? И дело даже не в самих фактах, а в том, что ни в нормах служебных взаимоотношений, ни даже в общественном мнении все это особенно не осуждается.
— Ну, как бороться с дорогими подарками, тем более которые публично вручаются, понятно. Во всем мире есть ограничения для чиновников. Подарок можно приравнять к взятке, а дальше уже начинает работать Уголовный кодекс. А как вы предлагаете бороться с "серыми" схемами?
— Закон предусматривает совершенно определенную ответственность — административную, дисциплинарную. Там записано, какие действия с точки зрения административной неприемлемы. И когда чиновник будет заключать трудовой договор, то после принятия кодекса взятие на себя обязательств по его выполнению станет строчкой трудового договора. После этого за коррупционно опасные действия может последовать административное наказание — от замечания до увольнения. Это все общепризнанные нормы, они работают в европейском законодательстве. В самом законе заложен такой механизм его исполнения — через трудовой договор.
— А когда наступает ответственность и кто это определяет? Ведь здесь суд не участвует. И здесь, кстати, создается опасность для злоупотреблений.
— По идее, наступление ответственности определяет непосредственно руководитель. Конечно, в этом случае возникает опасность, что все эти механизмы будут использованы для разборок, для гонений на неугодных. Тем более что описанные в законе нормы достаточно неопределенные, такова просто их природа. Чтобы опасность эту уменьшить, мы собираемся отдать наложение дисциплинарных наказаний за нарушение кодекса специальным комиссиям по рассмотрению споров на государственной службе. И сам закон подстегнет к созданию таких комиссий. Можно, конечно, отдать принятие решения об увольнении и других дисциплинарных наказаний не непосредственному начальнику, а вышестоящему.
— А административным кодексом или КЗОТом это нельзя регулировать? Записать, за какие коррупционно опасные действия могут уволить.
— Здесь немного другая сфера. Мы же не наказываем за буквально совершенное действие. Здесь предполагается наказание за то, что человек, например, попал в ситуацию столкновения интересов: когда его служебные интересы столкнулись с личными интересами. А личные интересы — это не его только собственные интересы, но и интересы близких людей, вплоть до интересов друзей, как в кодексе прописано. И вот сам факт появления этих интересов, даже если ни к чему еще не привел, но если он не устраняется, например, если чиновник не ушел от этой ситуации, то этот факт столкновения интересов, оставшийся непреодоленным, может служить основанием для расторжения трудовых служебных отношений, то есть для увольнения.
— По закону получается, что чиновники в первую очередь сами должны отказываться от дел, где для них возникает конфликт интересов. Но ведь ответственность за это весьма размытая, и вообще всегда можно как-то объясниться с начальством. Будет ли это все выполняться?
— Да, мы уже слышим: это слишком общие нормы, это не будет действовать. Но на самом деле это не так. На самом деле чиновники хорошо понимают, что это не общие нормы, а это то, за что можно совершенно конкретно спросить. И главное то, за что спрашивать будут не когда-то где-то в прокуратуре или в суде, куда еще ваши дела должны дойти, а в своем собственном коллективе, который кодекс обязывает следить в том числе и за коррупционной атмосферой.
— А может быть, для борьбы с коррупционно опасными действиями просто повысить зарплату чиновникам? Они и откажутся от сомнительных доходов. Это же всегда риск.
— Это очень важный момент. На мой взгляд повышение зарплаты чиновникам, если оно преследует цель не просто улучшить материальное положение чиновников, а при этом еще антикоррупционная мера, абсолютно бессмысленно, если не будет сопровождаться подобного рода нормативным актом. Надо повышать зарплату, но одновременно предупреждать — вот этого делать ты не будешь. А чего не будешь делать, об этом мы как раз и написали в кодексе. Хотя и обратное совершенно верно. Если мы просто примем этот закон, но при этом не будет улучшено материальное положение чиновников и их семей, то этот закон не будет хорошо работать.
— Вы в кодексе предлагаете, чтобы крупный бизнес взял на себя обязательства прекратить использовать административные, чиновничьи ресурсы в конкурентной борьбе друг с другом. Как же с бизнесом договориться?
— Это сложный процесс, но он должен идти. Ведь обсуждают же сейчас в бизнес-сообществе проблемы принятия кодекса чести деловых людей. Я думаю, что вот эти два вопроса вполне совместимы. Кодекс чести деловых людей должен в себя включать как раз отказ от использования чиновничьего ресурса...
— То есть отказаться делать чиновникам соблазнительные предложения?
— Нет, не в этом. Дело не в том, чтобы не предлагать взятки. Это регулирует Уголовный кодекс. Другой аспект должен быть. Они должны косо смотреть на своих коллег по бизнесу, которые используют вот этот чиновничий ресурс в своей конкурентной борьбе. Ведь они же все знают, кто чем пользуется. Это прокуратура может не знать, а они-то знают друг о друге все. Поэтому если они и будут осуждать это в своем общении, то это будет основанием для того, чтобы увеличить эффективность вот этого кодекса.
— Правительство в своем отзыве написало, что этические правила, которые вы предлагаете урегулировать законом, не являются сферой общественных отношений и не предполагают урегулирования законом. Они могут быть лишь приняты в рекомендательной форме.
— Этические нормы — не убий, не воруй — совершенно конкретные. И здесь совершенно конкретные нормы. Если ты нечаянно обнаружил, что твои служебные интересы пересекаются с интересами фирмы, в которой работает твой зять, то ты должен сказать об этом своему начальнику и попросить тебя от этого дела отстранить. Либо дать тебе другую сферу деятельности. Например, если следователь, прокурор обнаружил, что в сферу его деятельности попадает фирма, в которой работает его сын, зять или еще кто-то, он должен от ведения дела отказаться. И мы предлагаем это сделать нормой жизни для всех чиновников. Чего же тут неконкретного? Или мы говорим, что некрасиво, нехорошо, неправильно и наказуемо, когда человек приходит в чиновничьи структуры, чтобы создать себе потом гнездышко в бизнесе. Сейчас чиновники честно признаются, что они считают это нормальным. А это ненормально. Это может быть нормально для одной категории чиновников, для категории "Б", для политических чиновников, тех, кто приходит на два-три года, приходит действительно для того, чтобы реализовать какие-то политические устремления. Для них это логично. Ну конечно, тогда, когда при этом они не деньги сбрасывают из федерального бюджета в какие-то структуры, а когда имидж себе нарабатывают. А для карьерного чиновника недопустим такой подход. И если обнаруживается, что чиновник исполняет свои служебные обязанности в гнездышке на стороне, то это основание для того, чтобы ему сказать: "Извини, мы не будем ждать, пока ты закончишь это строительство, мы с тобой распрощаемся раньше". А сейчас сплошь и рядом высшие чиновники, в том числе карьерные, занимаются как раз этим строительством. Это недопустимо. Да, это этика, но этика совершенно конкретная. И именно поэтому судьба у закона будет сложной.