Для трехкратной олимпийской чемпионки и многократной чемпионки мира в эстафетных гонках 33-летней Нины Гаврылюк из Петербурга Олимпиада в Солт-Лейк-Сити станет четвертой и последней в ее 15-летней спортивной карьере. Однако НИНА ГАВРЫЛЮК, с которой накануне ее отъезда в США встретилась корреспондент Ъ ВАЛЕРИЯ Ъ-МИРОНОВА, сомневается, что тренеры сборной и на этот раз поставят ее в эстафетную четверку.
— Явно неблестящие выступления на предолимпийских этапах Кубка мира отложили негативный отпечаток на сознание членов женской сборной?
— Ничто не вечно под луной. Любое привычное явление (и наши еще недавно едва ли не сплошные победы на всех без исключения стартах) в конце концов подвержено изменениям. Видимо, такой момент уже настал и для нас. Хотя я и хочу верить, что к пику своей формы каждая из нас подойдет именно к олимпийским гонкам и нынешняя Олимпиада закончится так, как заканчивалась всегда. Конечно, пять золотых наград, как в Нагано, мы вряд ли уже сумеем завоевать...— Эстафету на Олимпиадах наши лыжницы и впрямь уже не проигрывали с незапамятных времен, а в трех последних — с вашей помощью. Неужели есть вероятность, что на этот раз эстафета пройдет без вас?
— Даже очень большая. Мала вероятность, что меня поставят. Скорее всего, я побегу спринт. Потому что его больше никто не хочет бежать и есть свободные места.
— Кто же ваша главная конкурентка на место в эстафете?
— Почти вся команда. Все будет зависеть от выступления каждой из нас в предваряющих эстафету личных гонках.
— А еще в каких гонках вы будете участвовать?
— Помимо спринта, у меня есть неплохой шанс попасть на первую коньковую гонку с массового старта. Вот, пожалуй, и все. Но я давно уже привыкла никогда ничего перед соревнованиями не загадывать и не ждать сверхъестественных результатов. Иначе вообще ничего хорошего не получится.
— Как вы прожили последние недели перед отлетом в США?
— Да какая там жизнь? Две недели провели в горах в австрийском Тауплицальме недалеко от Рамзау. Кроме Юлии Чепаловой, никто из наших даже не участвовал 12 января на последнем этапе Кубка мира в Чехии. Так что просто тренировались как обычно и все.
— Вы испытываете какое-то особенное волнение перед последней в вашей жизни Олимпиадой?
— На этот раз, не скрою, мне было очень тяжело отбираться, чтобы попасть в олимпийский состав. Поэтому я испытала чувство облегчения уже от того, что, сумев это сделать, тем самым уже взобралась хотя бы на какую-то ступеньку. Однако сожаление, что этого никогда уже не повторится, если и есть, то все же небольшое.
— Справедливо ли сформирован состав команды?
— Во всяком случае честно. Более того, вместо обычных восьми, на Олимпиаду поедут девять лыжниц. Естественно, основной расчет делается на заслуженных — таких, как Лариса Лазутина, Ольга Данилова, Юлия Чепалова, Любовь Егорова, может быть, в какой-то мере и на Гаврылюк. А остальные — Ольга Завьялова, Наталья Баранова, Елена Бурухина, Екатерина Счастливая,— на мой взгляд, скорее запасные.
— Как вы относитесь к резкому ужесточению допинг-контроля? Мужчины-лыжники показывали жуткие синяки на руках от бесконечных заборов крови.
— Нас измучили, поверьте, не меньше. Когда начался сезон, всю русскую команду тестировали едва ли не после каждой гонки. Очень неприятно, а главное — унизительно постоянно чувствовать себя подопытным кроликом. Не знаю, чего добивается антидопинговая комиссия. Иногда кажется, что наши органы медики во что бы то ни стало хотят разложить на все существующие химические элементы и выискать даже то, что в природе не существует.
— Особое внимание только к россиянам?
— Мы за другими командами не наблюдаем. Но в любом случае, допинг-контроль стал в этом году намного жестче, чем в прошлом. Слышала, что у Кристины Шмигун из Эстонии якобы обнаружены стероиды. Если так, то это и впрямь уже серьезно.
— После Олимпиады вы еще поедете на Кубковые гонки?
— Обязательно. Потому что резко бросать вредно для здоровья. Я тренировалась целый год, и если меня будут брать на этапы, то поеду. А потом с большим спортом закончу и тренироваться так сильно уже не буду.
— Пойдете работать в собственный магазин "Рыболов-охотник" помогать мужу (Игорь Бадамшин — тоже в прошлом известный лыжник.— Ъ)?
— Возможно. Если, конечно, он попросит помочь.
— А лыжи — в угол навсегда?
— Почему же? Форма-то моя еще года два будет вполне приличной. Так что, может, как офицер погранвойск, я еще побегаю, например, за наш пограничный округ. Резко завязывать — это вредно для здоровья. Оставшегося. Небольшого.
— Какой главный урок вы вынесли из большого спорта?
— Если коротко, то всегда в спорте надо всего добиваться только своим собственным горбом и никогда не полагаться на кого-то еще. Хотя и впрямь очень многие стараются тебе помочь и существует большое искушение часть своих проблем переложить на плечи ближнего.
— Вы и дальше по жизни в одиночку горбатиться намерены?
— А кто ж меня повезет на своем-то горбу?
— Вы с Ларисой Лазутиной после Олимпиады уходите. А другие?
— Любу Егорову понять трудно. То она заявляет, что тоже уходит, то говорит, что еще побегает. Данилова — не знаю. Но и она вроде раньше говорила, что уходит. Ей есть чем заняться: двое детей, хозяйство. К тому же Александров — город маленький, и ее там уж точно не бросят, как обычно бывает со спортсменами в Москве или Питере, где народу полно и никто никого не помнит.
— Вы согласны, что с уходом вас четверых о нашей женской команде долго теперь не будут говорить как о звездной?
— Во всяком случае, таких уникальных во всех смыслах гонщиц, как Лазутина или Елена Вяльбе, в сборной нет. Даже Юля Чепалова уже не тот человек. Она похожа на них, но... совсем немножко. Юля сама по себе другая. Но в жизни всегда что-то меняется. А вдруг, когда мы уйдем, молодые девчонки почувствуют, что остались одни и встрепенутся? И, хотя, может, и не так, как мы, но все-таки будут поддерживать реноме когда-то непобедимой русской команды?
— А что, на ваш взгляд, определяло некий особый склад лыжниц уходящего поколения?
— Наверное, дар, талант, тренеры, методика, эпоха, наконец. Молодые, действительно, не прошли ту школу, которую прошли мы. Раньше наша команда была — Команда. С большой буквы. А во главе стоял тренер-диктатор типа Николая Лопухова, и все мы должны были плясать под его дудку. Можешь не можешь, но ты должна выйти и сделать все, что он предписал. И никогда никого ничего не волновало — хоть сдохни. Сейчас во главу угла поставлен иной, индивидуальный подход к подготовке каждой спортсменки и на первый план вышли личные тренеры. Словом, все у нас теперь уже по-другому.
— Значит, все успехи вы связываете с единоначалием?
— Возможно, еще и наше спортивное долголетие дало этот эффект. Но кто бы знал, как же это тяжело тренироваться и быть в форме столько лет! Однако именно жесткая диктатура тренеров, в обстановке которой мы, тогдашние юниорки, воспитывались, и дала нам в результате закваску, на которой мы держимся до сих пор.
— Тут, с переходом на индивидуальную подготовку, и перестает существовать понятие звездной сборной?
— Я бы не сказала, что Лазутина и Чепалова, тренируясь отдельно от команды, стали хуже бегать. Но в сборной теперь уже нет такого плотного строя как раньше, когда вся она целиком, от первой лыжницы до восьмой, были взаимозаменяемы. И если чисто умозрительно допустить, что по какой-то причине на старт не вышли бы первые семь, то обязательно выиграла бы восьмая. Сейчас есть у нас первая, есть пятая, десятая... Впрочем, ведь и соперницы из других стран не спят и тоже хотят быть первыми. Допускаю, что смотрят они на нас и у нас же учатся. А мы... мы и впрямь уже что-то растеряли.