Проведенное Ъ исследование позволяет предположить, что в настоящее время
весьма перспективным должен стать бизнес по продаже внешних долгов России.
Как показывает опыт других стран-должников, долги активно покупаются тогда,
когда покупатель имеет возможность конвертировать купленный долг в
собственность (активы) на территории страны должника.
На прошлой неделе представители "большой семерки" обсуждали в Париже проблемы
выплаты внешнего долга бывшего СССР. Ни о каких радикальных подходах к
решению этого вопроса не говорилось: речь шла лишь о кратковременной отсрочке
выплат долгов.
Неспособность России расплатиться с внешними долгами, а также имеющиеся в
распоряжении Ъ данные неофициального характера позволяют предположить, что
готовится законодательство, разрешающее конвертацию долга в активы. В
частности, по неофициальным данным, в середине ноября представители
транснациональной компании, не пожелавшей разглашать свое название, обсуждали
эту проблему в ряде российских министерств.
Один из наиболее привлекательных аспектов данной проблемы состоит в том, что
для включения в бизнес по продаже долгов не надо ждать каких-либо решений и
получать какие-либо разрешения.
Зачем покупать долги
Ключевая фигура рынка долговых обязательств — независимый посредник,
приобретающий у кредиторов российские долги для иностранных инвесторов.
Замысел последних — предъявить купленные векселя Центральному банку России
по приемлемому для него курсу, приобрести по векселям рубли и вложить их в
российскую же экономику.
Интерес финансовых брокеров к российским долговым обязательствам должен быть
связан с тем, что купленные с большим дисконтом долги могут быть весьма
выгодно реализованы потенциальным инвестором для вложений в акции
приватизируемых предприятий. Если будет принято соответствующее
законодательство — а в пользу этого имеется ряд веских аргументов — схема
такой конвертации будет довольно проста. Приобретенные долговые обязательства
обмениваются в национальном банке соответствующей страны по щадящему для
страны-должника курсу национальной валюты, которая и превращается затем в
инвестиции уже действующей в этой стране транснациональной корпорации. При
этом брокерская фирма осуществляет четырехстороннее посредничество между
банком-кредитором страны, инвестором, скупающим долги, национальном
эмиссионным банком и комитетом страны-должника по иностранным инвестициям
(или аналогичной организацией).
Возможна и противоположная операция — обмен долга на собственность
(debt-equity swаp). Финансовые посредники могли бы очень выгодно приобретать
активы России (то есть долги нам) в развивающихся странах для обмена на
российские долги (своего рода клиринг). Пассивы России оцениваются в
$80--85 млрд, тогда как долги развивающихся стран России — в пределах
$140 млрд. Впрочем, по поводу последней цифры обольщаться особенно не
следует. Две трети от объема активов — это обязательства в неконвертируемых
валютах и условных единицах, таких как сэвовские переводные рубли.
Естественно, что эти обязательства либо тихо скончались, либо обесценились до
смехотворных величин. Остальная треть — $40--43 млрд. — выражена в
долларах. Учтем, однако, что в составе активов есть безнадежные долги,
скажем, Эфиопии. Впрочем, и здесь существуют проблемы: значительная часть
обязательств не оформлена в соответствии с международными стандартами, так
как кредитование проводилось по-семейному, в рамках содружества "братских
народных демократий". Но есть и вполне ликвидные долги, такие как, например,
индийские (см. диаграмму). Россия, испытывая большую потребность в наличной
валюте, потенциально готова продавать их с большим дисконтом. Ясно, что
своеобразные "разности потенциалов", образующиеся по российским активам и
пассивам, усиленные к тому же неодинаковым рейтингом пассивов — идеальное
поле для спекулятивных сделок. Принцип их для финансового посредника
очевиден: скупка долгов и игра на повышение с векселями стран, переживающих
период экономического оживления, а также фьючерс, учитывающий рост дисконта
по долгам стран с нарастающим промышленным спадом.
Посредник должен иметь четкое представление, во-первых, о кредиторах России и
бывшего СССР, ориентируясь среди последних прежде всего на коммерческие
банки. Во-вторых, надо иметь хорошие связи с российскими коммерческими
банками (или самому быть банком), располагающими корреспондентскими счетами в
западных банках, и современными системами межбанковских расчетов (S.W.I.F.T).
В третьих, крайне важно хорошо ориентироваться в кулуарах Центрального банка
России, поскольку именно ЦБ будет конвертировать вексель в рубли. В
четвертых, необходимо разбираться в процедурах управления по иностранным
инвестициям Госкомимущества — продажу акций иностранному инвестору будет
регламентировать именно оно. Наконец, в пятых, необходим сам потенциальный
инвестор, готовый купить вексель. Поскольку с российской стороны сам вопрос о
торговле долгами не решен и тем более не отработаны процессуальные моменты,
то начинать следует, видимо, со стороны Запада: с поисков кредиторов и
инвесторов.
Почему их продадут
Относительные масштабы российской задолженности по международным меркам не
так уж и велики. Соотношение обязательств по долго- и среднесрочным кредитам
к ожидаемому в этом году поступлению валюты от экспорта товаров и услуг
составляет около 1,8. Для сравнения: у крупнейшего международного должника —
Бразилии — оно порядка 3,0, примерно такое же соотношение у многих
восточноевропейских стран и более 2,0 даже в считающейся сегодня довольно
благополучной Мексике. Вместе с тем очевидно, что без специальных мер,
направленных на урегулирование платежей по внешнему долгу, обслуживать его в
полном объеме Россия не сможет.
Из таблицы, показывающей структуру внешней задолженности и распределение
стоимости платежей по ней, видно, что даже обслуживание заключенных ранее и в
основном уже использованных кредитных соглашений — чрезвычайно тяжелая
нагрузка на платежный баланс страны. И в абсолютном, и особенно в
относительном выражении она в два-три раза больше, чем в 80-е годы.
Обязательства по обслуживанию внешней задолженности России (млрд долл.)*
1986 1987 1988 1989 1990 1991 1992 1993 1994
1995
Всего 7,8 8,8 8,2 9,4 13,4 16,9 19,5 17,4 15,2 13,2
— погашенные 5,5 6,2 5,4 5,7 8,8 11,7 15,5 13,7 12,5 11,1
— проценты 2,4 2,7 2,8 3,7 4,6 5,2 4,3 3,7 2,7 2,1
*Без учета отсрочки.
Общая потребность во внешнем финансировании, оцениваемая на текущий год в
$22--23 млрд, в значительной мере покрывается неплатежами. Расчеты
показывают, что в следующие три года эта потребность вряд ли сократится до
уровня ниже $16--19 млрд ежегодно. Несмотря на сохраняющиеся надежды получить
крупные займы, по нашим оценкам, как минимум 1/3 потребности в финансировании
должна быть удовлетворена за счет переноса части выплат по обслуживанию долга
и переструктурирования его основной суммы. Последнее, попросту говоря,
означает согласие правительства на продажу долгов, а кредиторов — на
неполную выплату просроченных долгов, частичный перевод их в облигации и
акции приватизируемых российских предприятий.
Почему их продадут дешево
Заметим, что из долго- и среднесрочных банковских и финансовых кредитов,
полученных бывшим СССР и Россией, 1/3 приходится именно на коммерческие
банки. Частные держатели наших долгов, в отличие от правительств и
международных организаций, не могут ждать слишком долго. Они крайне
заинтересованы в том, чтобы кампания по реструктурированию долга началась как
можно скорее.
В то же время в России экономический подъем может базироваться по существу
лишь на притоке прямых и портфельных иностранных инвестиций, канал для
которых и открывает схема конвертации долгов.
Таким образом, обстоятельства складываются так, что в торговле долгами
заинтересованы две главные стороны — должник и кредитор. Банки-кредиторы
будут освобождаться от балласта безнадежных (или во всяком случае
сомнительных) долгов. Россия снизит объем внешней задолженности и расходы по
ее обслуживанию и одновременно получит выгоды от курсовой разницы между общим
и "инвестиционным" (т. е. тем, по которому внешний долг будет меняться на
российскую национальную валюту) курсами рубля. А брокерская фирма получит
прибыль от спрэда между курсом покупателя и курсом продавца долговых
обязательств и, возможно, еще часть курсовой разницы между общим и
"инвестиционным" курсами рубля. Это подвигнет кредитора на больший дисконт, а
должника — на более открытый режим кредитования во внутреннюю экономику, что
в совокупности может сделать swap-бизнес довольно эффективным.
Сегодня достаточно сложно оценить, как будут котироваться обязательства
России на вторичном рынке. Прецеденты демонстрируют значительный разброс. В
середине 80-х годов стоимость одного доллара долговых обязательств достигла
80--83 центов для Мексики и Венесуэлы и 45--60 для Перу, Аргентины и
Эквадора. В дальнейшем в основном имели место понижательные тенденции курсов
долговых обязательств, и к началу 90-х годов за $1 наиболее высоко
котируемого мексиканского долга давали 35--36 центов, а, скажем,
перуанского — не более 4--8. Так как по относительной величине долга Россия
занимает положение, близкое к Мексике, можно предположить, что ее долги
окажутся вполне ликвидными и будут иметь примерно те же котировки. Если вся
общая задолженность России коммерческим банкам (порядка $17 млрд) будет
конвертирована таким образом, и брокеры заработают, скажем, 1 цент на каждом
долларе проданных долговых обязательств, их потенциальный доход составит
порядка $170 млн только при "первичном" размещении российских обязательств на
рынке.
СЕРГЕЙ Ъ-ЖУРАВЛЕВ, АЛЕКСАНДР Ъ-ИВАНТЕР